Мрачный Жнец

Стараясь держаться вместе и врезаясь друг в друга, волшебники засеменили впереди тележек. Те лавиной лились из города на поля.

– Знаешь, что мне это напоминает? – пропыхтел Чудакулли на бегу.

– Ну, и что же? – пробормотал главный философ.

– Нерест лосося, – сказал аркканцлер.

– Что?

– В Анке такого не бывает, конечно, – признал Чудакулли. – Не представляю, чтобы лосось проплыл вверх по течению нашей реки…

– Разве что пешим ходом, – согласился главный философ.

– Но в некоторых реках их густо, как в супе, сам видел, – продолжил Чудакулли. – Они прямо дерутся за право быть первыми. Вся река – словно жидкое серебро.

– Славно, славно, – кивнул главный философ. – А для чего они это делают?

– Ну… это всё для размножения.

– Гадость какая. Как подумаю, а мы потом пьём эту воду, – скривился главный философ.

– Итак, мы вырвались на простор, теперь пора их окружить, – воскликнул Чудакулли. – Просто надо целиться на свободное пространство и…

– …И всё, – перебил преподаватель современного руносложения.

Со всех сторон на них катил вал скрежещущих и толкающихся тележек.

– Догоняют! Догоняют! – взвыл казначей. Декан вырвал у него посох. – Эй, это моё!

Декан оттолкнул его и молнией выбил колёса катящей впереди тележке.

– Это же мой посох!

Волшебники сгрудились спиной к спине в сужающемся кольце металла.

– Им не место в этом городе, – процедил преподаватель современного руносложения.

– Я понял, что ты хочешь сказать, – согласился Чудакулли. – Они чужаки.

– Друзья, ни у кого не завалялось при себе заклинание полёта? – поинтересовался главный философ.

Декан снова прицелился и расплавил очередную тележку.

– Ты помнишь, что моим посохом пользуешься вообще-то?

– Заткнись, казначей, – цыкнул аркканцлер. – А ты, декан, ничего не добьёшься, истребляя их по одной. Итак, парни! Нам надо нанести им ка можно больше ущерба разом. Бить будем аккуратно, но сильно…

Тележки всё надвигались.

– Ай! Ай!

Госпожа Флитворт ковыляла сквозь сырую рокочущую мглу. Под ногами хрустели градины. Канонада грома раскатывалась по небесам.

– Ну и больно бьют, а? – заметила она.

– ПРОСТО РИКОШЕТЯТ.

Билл Дверь подхватил несомый ветром сноп и сложил его к остальным. Госпожа Флитворт пробежала мимо, согнувшись в три погибели под грузом пшеницы[16]. Они методично сновали туда-сюда по полю перед лицом бури, пытаясь вырвать урожай из её лап, прежде чем его погубят ветер и град. В небе сверкнула молния. То была не обычная буря. То надвигалась война.

– Дождь хлынет с минуты на минуту! – крикнула госпожа Флитворт, перекрывая шум. – До амбара не успеем донести! Сбегай принеси какой-нибудь брезент! На одну ночь хватит!

Билл Дверь кивнул и побежал сквозь сгущающийся мрак к строениям. Молния сверкала над полями так часто, что казалось, будто сам воздух мерцает, а над вершиной холма плясал ореол.

И там явилась Смерть.

Он увидел её над собою: скрюченный костлявый силуэт, готовый к прыжку, мантия развевалась и хлопала у неё за спиной на ветру.

Его сжало, словно тисками, чувство, которое требовало бежать прочь – и при этом не давало сделать ни шагу. Оно охватило его разум и парализовало, подавив все мысли, кроме тоненького голосочка в самой глубине, который неожиданно спокойно произнёс: «ТАК ВОТ ЧТО ТАКОЕ УЖАС».

Сияние молний погасло, и новая Смерть исчезла, затем снова появилась, когда новый ореол вспыхнул на другом холме.

Тихий внутренний голосок спросил: «А ПОЧЕМУ ОНА НЕ ДВИГАЕТСЯ?»

Билл Дверь позволил себе шажок вперёд. Скрюченная тварь не отреагировала.

И тут до него дошло, что стоящее на той стороне склона лишь на первый взгляд выглядит как конструкция из рёбер, мослов и позвонков, одетая в мантию. А если взглянуть чуть иначе – это конструкция из рычагов, коленвалов и шестерней, накрытая почему-то неулетевшим брезентом.

Пред ним стоял Уборочный Комбайн.

Билл Дверь зловеще улыбнулся. В его голове пробудились не-Билл-Дверевские мысли. Он шагнул вперёд.

Волшебников окружил вал тележек.

Последний залп из посоха проплавил в них дыру, но её тут же заполнили новые тележки.

Чудакулли обернулся на товарищей. Они раскраснелись, их мантии были продраны, а у некоторых после неудачных выстрелов обгорели бороды и шляпы.

– Так что, ни у кого не осталось хоть каких-то заклинаний? – спросил он.

Они лихорадочно задумались.

– Кажется, я вспомнил одно, – проблеял казначей.

– Давай, дружище. В такой момент что угодно стоит попробовать.

Казначей вытянул руку. Закрыл глаза. Прошептал под нос несколько слогов.

На миг вспыхнул октариновый свет и…

– Ага, – сказал аркканцлер. – И это всё?

– Внезапный Букет Эрингия. – Глаза казначея блестели, он нервно ёрзал. – Не знаю почему, но этот фокус мне всегда удавался. Видимо, дар у меня.

Чудакулли оглядел пышный букет, появившийся в кулачке казначея.

– Но, смею заметить, толку от него сейчас мало, – заметил он.

Казначей оглядел надвигающуюся стену тележек, и его улыбка растаяла.

– Кажется, так, – пробормотал он.

– У кого ещё есть идеи? – спросил Чудакулли.

Никто не ответил.

– Но розы удались на славу, надо сказать, – признал декан.