Мрачный Жнец

– Дорин, то есть графиня, спросила, кто эта юная дама, – устало перевёл Артур.

– Главное, чтобы я поняла, что сказала, – огрызнулась Дорин нормальным голосом человека, родившегося и выросшего в Анк-Морпорке, а не в каких-то трансильванских дебрях. – Дай тебе волю, ты бы от традиций камня на камне не оставил…

– Меня зовут Людмилла, – вставила Людмилла.

– Ф уосхищении, – любезно ответила графиня Носпиртату. – Усегда приятно устретить сфешую крофь. Если пошелаете сочную косточку на прогулке, наши дфери усегда открыты.

Людмилла обернулась на Ветрома.

– У меня это что, на лбу написано? – вздохнула она.

– Они тоже не обычные люди, – осторожно пояснил Ветром.

– Я уж поняла, – хладнокровно ответила Людмилла. – Нечасто встретишь людей, которые всюду ходят в театральных плащах.

– Плащ мне полагается, – заметил граф Артур. – В качестве крыльев, понимаете ли. Как-то так…

Он драматично распахнул плащ. Раздался короткий хлопок – и на месте Артура в воздухе повисла жирная летучая мышь. Она поглядела вниз, негодующе пискнула и рухнула носом в пыль. Дорин подняла мышку за лапки и отряхнула.

– Вот чего я не выношу, так это спать с открытым окном, – сказала она невпопад. – Нельзя ли вырубить эту музыку? У меня от неё мигрень.

Снова раздался «вжух». Артур материализовался вверх тормашками и упал головой вниз.

– Не хватает высоты, – пояснила Дорин. – Здесь требуется разгон. Если нет высоты хотя бы в этаж, он не может набрать скорость для полёта.

– Не могу набрать скорость для полёта, – повторил Артур, с трудом подымаясь на ноги.

– Извините, – спросил Ветром, – а эта музыка на вас не действует?

– Ещё как действует, от неё зубы ноют, – сказал Артур. – А для вампира это особенно неприятно, уж поверьте.

– Господин Сдумс уверен, что музыка как-то воздействует на людей, – пояснила Людмилла.

– Что, от неё зубы ноют у всех?

Ветром оглядел толпу. На членов «Нового начала» никто не обращал внимания.

– Похоже, они чего-то ожидают, – заметила Дорин. – Ой, то есть ошитают.

– Это как-то жутко, – поёжилась Людмилла.

– Жутко – это даже хорошо, – возразила Дорин. – Мы сами

жуткие.

– Господин Сдумс предложил забраться внутрь этой кучи, – сказала Людмилла.

– Отличная мысль, – поддержал Артур. – Заткнём, наконец, это чёртову музыку.

– Но вас там могут убить! – воскликнула Людмилла.

Ветром хлопнул ладонями и задумчиво потёр их.

– Ха, – сказал он, – с этим они уже припоздали.

Он вошёл в сияние.

Такого яркого света он прежде не видел. Казалось, он лился отовсюду, находя и безжалостно истребляя все тени до единой. Свет был куда ярче солнечного и совсем на него не похож – синева в нём резала глаза, словно ножом.

– Вы готовы, граф? – спросил он.

– Вполне, вполне, – ответил Артур.

Люпин зарычал.

Людмилла потянула груду сплетённого металла.

– Знаете, там, под кучей, что-то есть. Выглядит как… мрамор. Только оранжевого цвета. – Она провела по нему рукой. – И тёплый. Мрамор же не должен быть тёплым, верно?

– Не может это быть мрамор. Столько мрамора нет во всём… фо фсём мире, – удивилась Дорин. – Мы пытались добыть мрамора для постройки форта… – она посмаковала это слово и удовлетворённо кивнула, – да, ф-форта. Гномов этих расстрелять мало за такие цены. Просто кошмар.

– Вряд ли это построили гномы, – заметил Ветром. Он неуклюже опустился на колени и осмотрел пол.

– Да уж наверняка не эти ленивые карапузы. Они за наш форт хотели семьдесят долларов. Помнишь, Артур?

– Почти семьдесят, – кивнул Артур.

– Думаю, это вообще никто не строил, – тихо произнёс Ветром.

Щели, подумал он. Всегда бывают щели. Края, где одна плитка прилегает к другой. Не может весь пол быть одной бесконечной плитой. Да ещё и липкой.

– В итоге Артур сам его построил.

– Да, я сам построил.

Ага! Вот и край. Но щели всё равно нет. Просто мрамор стал прозрачен, словно окно, и за ним открылось ярко освещённое пространство. Там были какие-то непонятные, будто оплавленные вещи, но как попасть к ним – непонятно.

Он полз всё дальше под болтовню Подмигинсов.

– Не совсем форт, такая фортеция. Но в ней есть подземелье. Правда, чтобы закрыть туда дверь, приходится выходить в прихожую…

Как по-разному люди понимают аристократизм, подумал Ветром. Для одних главное – не быть упырём. Для других – лепнина в виде летучих мышей на стене.

Он провёл пальцами по прозрачному полу. Мир внизу состоял из прямоугольников. Там были углы и коридор, вдоль которого по бокам тянулись прозрачные окна. И не-музыка играла без умолку.

Не может же оно быть живым, да? Жизнь, она… более округлая.

– А ты что думаешь, Люпин? – спросил он.

Люпин гавкнул.

– М-м, да. Толку немного.

Людмилла опустилась рядом на колени и положила руку Ветрому на плечо.

– А в каком смысле это вообще никто не строил?

Ветром почесал затылок.