Мрачный Жнец

– Что такое игра?

Билл Дверь ощутил проблеск надежды.

– МОГУ ПОКАЗАТЬ…

Рукоять косы врезала ему по челюсти и отбросила на стену, по которой он стёк наземь.

– Мы чуем уловку. Мы не слушаем. Жнец не слушает свой урожай.

Билл Дверь попытался встать.

Коса ударила его вновь.

– Мы не повторим твоих ошибок.

Билл Дверь поднял взгляд. Новый Смерть держал золотистый хронометр, и верхняя колба была пуста. Вокруг них всё плыло, менялось, краснело, приобретало нереальный облик – так реальность видится с той стороны…

– Ваше время истекло, господин Билл Дверь.

Новый Смерть откинул капюшон.

Там не было лица. Даже черепа не было. Лишь бесформенный дым клубился между мантией и золотой короной.

Билл Дверь приподнялся на локтях.

– КОРОНА? – Его голос дрогнул от гнева. – Я НИКОГДА НЕ НОСИЛ КОРОНЫ!

– Ты никогда не хотел править.

Новый Смерть размахнулся косой.

И тут вдруг до старого и нового Смертей дошло, что шелест времени ещё вовсе не прекратился.

Новый Смерть застыл, а затем вытащил золотые часы.

Встряхнул их.

Билл Дверь поглядел в пустоту вместо лица под короной. На ней застыло недоумение, пусть даже там не было никаких черт лица. Это выражение висело в воздухе само по себе.

Он увидел, как повернулась корона.

Госпожа Флитворт стояла, держа руки перед собой и закрыв глаза. Меж её рук в воздухе перед ней парил бледный силуэт песочных часов, и песок из них стремительно утекал прочь.

Смерти разглядели на стекле витиеватую надпись: «Рената Флитворт».

На безликом лице Нового Смерти появилось выражение бесконечного изумления. Он повернулся к Биллу Двери.

– Ради ТЕБЯ?

Но Билл Дверь уже поднимался во весь рост с царственным гневом, рос и оживал на заимствованном времени. Он сунул руку за спину и нащупал простую полевую косу.

Коронованный Смерть был к этому готов и поднял оружие, но, кажется, ничто в мире не могло остановить это потёртое лезвие, разрезавшее воздух – ярость и возмездие придавали ему такую остроту, что превыше самого понятия «острое». Оно прошло сквозь металл, даже не замедлившись.

– НИКАКИХ КОРОН, – произнёс Билл Дверь, глядя прямо в клубы дыма. – НИКАКИХ КОРОН. ТОЛЬКО ЖАТВА.

Мантия сложилась вокруг его лезвия. Раздался тонкий стон, такой высокий, что вышел за пределы слышимости. Чёрный столп, будто негатив молнии, сверкнул из земли и скрылся в облаках.

Смерть немного подождал, затем осторожно потыкал мантию ногой. Из неё выкатилась слегка помятая корона и сразу испарилась.

– УФ, – проворчал он. – ДРАМА.

Он подошёл к госпоже Флитворт и осторожно свёл её руки вместе. Силуэт часов исчез. Лиловый туман по краям её поля зрения растаял, и на его место хлынула осязаемая реальность.

Вдали, в деревне, часы наконец закончили бить полночь.

Старушку трясло. Смерть щёлкнул пальцами у неё перед глазами.

– ГОСПОЖА ФЛИТВОРТ? РЕНАТА?

– Я… я не знала, что делать, а ты сказал, это несложно, и…

Смерть вошёл в амбар. Вышел он уже одетым в чёрную мантию.

Она стояла на том же месте.

– Я не знала, что делать, – повторила она, похоже, уже не ему. – Так что произошло? Всё кончилось?

Смерть огляделся. На двор стекались серые силуэты.

– ПОХОЖЕ, НЕТ, – сказал он.

Позади строя солдат появлялось всё больше тележек. Выглядели они как маленькие серебристые рабочие, лишь изредка бледным золотом блестел воин.

– Тумаю, нам стоит отступить к лестнице, – предложила Дорин.

– А мне кажется, нас туда и пытаются вытеснить, – возразил Ветром.

– Тем лучше для нас. Усё рафно, я не тумаю, что с этими колёсиками они могут подняться по ступеням.

– А драться насмерть вы по определению не сможете, – добавила Людмилла.

Люпин прижался к ней, не сводя глаз с медленно надвигающихся колёс.

– Нам не помешал бы хоть какой-то шанс, – сказал Ветром. Они дошли до подвижных лестниц. Он огляделся. На площадке над лестницей, ведущей наверх, толпились тележки, а вот этаж ниже как будто пустовал.

– Может, мы найдём там другой подъём? – спросила Людмилла.

Они неловко спустились по движущейся лестнице. У них за спинами тележки сгрудились, преграждая путь обратно.

Этажом ниже нашлись волшебники. Они стояли так неподвижно среди растений в горшках и фонтанчиков, что Ветром поначалу прошёл мимо, приняв их за какие-то статуэтки или странную мебель.

Аркканцлер нацепил красный клоунский нос и держал шарики. Казначей рядом с ним жонглировал цветными мячиками, механически, как машина, глядя в пустоту.

Главный философ стоял чуть поодаль, и на нём висели две доски с плакатами. Надписи на них ещё не созрели, но Ветром готов был поспорить на всю свою загробную жизнь, что там окажется что-нибудь вроде «РАСПРОДАЖА!!!».

Прочие волшебники сгрудились в кучу, словно заводные куклы, у которых кончился завод. У каждого на мантии красовалась продолговатая табличка. Уже привычные органические на вид буквы выросли в слово, выглядевшее так:

ОХРАНА

Почему именно это – оставалось загадкой. Волшебники меньше всего походили на людей, способных что-либо охранять.