Мучимые ересями

— О да, милорды и миледи. Тысячи черисийцев погибли. Но также погибли и тысячи чизхольмцев. Чизхольмцев, чьё единственное «преступление» состояло в том, что «Группа Четырёх» приказала королеве Шарлиен присоединиться к злейшему врагу её собственного королевства в атаке на друга, который никогда не причинял Чизхольму никакого вреда. У неё не было выбора. Они говорили, обращаясь к авторитету Бога — по крайней мере, так они утверждали — и всему непререкаемому авторитету Инквизиции и Матери-Церкви. И потому она была вынуждена подчиниться их воле, и сколько ваших отцов, сыновей, мужей и братьев погибло вместе с моим отцом, потому что у неё не было выбора?

В Здании Парламента воцарилась мёртвая тишина, и он позволил ей затянуться. Затем он медленно выпрямился во весь рост.

— Милорды и миледи, даже не сомневайтесь в храбрости, которую продемонстрировала ваша Королева, приняв моё предложение о браке. Это было не то решение, к которому она пришла легко, но оно было правильным. Это было решение королевы, которая не хочет, чтобы жизнь её народа была принесена в жертву, выброшена, как будто это не более важно, чем решить, какую обувь надеть сегодня, по прихоти четырёх продажных и злых людей. Решение королевы, которая знала, что если бы честолюбие «Группы Четырёх» не было сдержано, если бы их разложение Матери-Церкви не было излечено, то Королевство Черис было бы лишь первой из многих жертв, а хранитель человеческих душ стал бы средством их уничтожения.

— Я знаю, что здесь, в Чизхольме, так же, как и в Черис, есть люди, которые боятся того курса, по которому мы обнаружили себя вынужденными плыть. Не думайте, что ваша Королева и я не понимаем этих страхов. Что мы их не разделяем. Чтобы противопоставить нашу собственную смертную волю, наши собственные смертные руки могуществу и величию Матери-Церкви? Чтобы противопоставить наше понимание Божьей воли тем, кто носит оранжевое? Чтобы мы бросили вызов тем, кто держит в железном кулаке свой власти восемь из десяти всех сэйфхолдцев? Конечно, мы тоже попробовали на вкус свой собственный страх. Конечно, мы пришли к этому моменту пребывая в потрясении, и только потому, что эти мерзкие люди в Зионе не оставили нам выбора… и потому, что другие люди в Зионе не остановили их. Только потому, что мы будем жить и умирать как мужчины и женщины, которые радостно поклоняются Богу, а не как раболепствующие рабы развращённой клики, которые поставили свою собственную власть, свою собственную жадность на место Божьей воли. Не сомневайтесь, мы никогда не преклоним колена перед Жаспером Клинтаном и его подельниками!

Спины по всему Зданию Парламента напряглись, и Кайлеб медленно кивнул им.

— Именно это было причиной, по которой ваша Королева согласилась стать моей женой. Причиной, по которой она согласилась объединить наши государства в единое великое целое. Причиной, по которой она тоже обнажила меч сопротивления. Это не война Черис. Это не война Чизхольма, не война Кайлеба, не война Шарлиен. Это всеобщая война. Это война всех детей Божьих, всех мужчин и женщин, которые верят в справедливость. Это война, в которую ваша королева отважилась вступить, хотя могла бы попытаться закрыть глаза на правду и избежать этого ужасного решения.

Даже некоторые пэры, казалось, сели выше на своих местах, а глаза их засияли ярче, но именно в глазах членов Палаты Общин Кайлеб увидел настоящий огонь.

— Ни в Теллесберге, ни где-либо ещё в королевстве Черис нет ни одной души, которая не поняла решения, принятого королевой Шарлиен, — тихо сказал он этим горящим глазам. — Никого, кто не понимает, какую опасность она предпочла встретить с широко раскрытыми глазами и высоко поднятой головой. И именно поэтому, милорды и миледи, королевство Черис приняло её в своё сердце. Они, как и вы, познали её, и, познав её, стали доверять ей. Любить её. Возможно, подданные другого государства могли бы усомниться в этом или нет. Возможно, они не захотели бы — или не смогли — поверить, что кто-то может так быстро завоевать сердце незнакомого и нового королевства. Но вы уже знаете её, видели, как девушка, которая была вынуждена преждевременно занять трон своего отца, росла перед лицом вызовов, с которыми она сталкивалась. Видели, как она выросла из скорбящего ребёнка в королеву, которая является Королевой во всей полноте власти и величия своего царствования. Вы знаете, что люди Черис увидели в ней — то, что я вижу в ней каждый раз, когда смотрю на неё — и потому вы знаете её, вы знаете, как она смогла так быстро завоевать своих новых подданных в Теллесберге.

По всему Зданию Парламента на лицах читалось трезвое согласие и удовлетворение, а также кивки и — тут и там — улыбки от воспоминаний и гордости. Кайлеб увидел их и улыбнулся им в ответ.