Мудрость леса. В поисках материнского древа и таинственной связи всего живого

Я перепрыгнула камни, ухватилась за верхнюю часть ее рюкзака и помогла проползти вперед. Мы находились в альпийском поясе у озера Лиззи, на высоком водоразделе между долиной Стейна на востоке и озером Лиллуэт на западе. У мамы не было опыта восхождений по каменным осыпям, хотя она выросла у хребта Монаши, и мне захотелось дать себе пинка. Душа все еще болела из-за того, что компания не оставила меня на зимнюю работу. Я хотела посоветоваться с мамой и показать ландшафты, которые полюбила. Но стоило ли подвергать ее опасности? Она могла сломать руку.

– Давай отдохнем, – сказала я.

Мама так вспотела, что на кожаных заплатках, которые она специально для этой поездки с оживлением пришивала поверх дырок в рюкзаке, остались разводы. Перед этим я купила себе рюкзак побольше, как у Джин, а старый отдала маме. Я достала походную смесь из орехов, сухофруктов и шоколада, и мама стала выбирать шоколад. Мне было приятно хотя бы ненадолго создать ей комфорт.

– Я ходила по тропе Западного побережья, Сьюзи, – сообщила она, – но никогда не пробиралась с рюкзаком через поле, по которому раскиданы шары для боулинга.

– Да, трудно балансировать на круглом камне с десятью килограммами на спине. – Я изобразила, будто иду по канату, чтобы показать, насколько это непросто. – Приходится сдвигать рюкзак по мере подъема, чтобы обеспечивать равновесие. Это очень похоже на катание на лыжах. Постоянно смещай вес в соответствии с углом наклона валуна, как будто ты пробираешься через бугры на трассе могула.

После развода мама встала на лыжи и с тех пор каждый год покупала нам семейный абонемент на местную лыжную гору. В первый день она падала на каждом повороте при подъеме на канате. К концу сезона могла тормозить плугом под подъемником. На второй год она уже спускалась по трассам могула, решив не уступать своим детям-подросткам. Она готовила сытные обеды с домашним хлебом и печеньем, и мы ехали с друзьями туда, где могли кататься стаей, будто волчица со щенками.

– Если я могу спуститься на лыжах с Чифа[28], то могу пройти и по полю валунов, – сказала она, бросая арахис старому седому сурку. – Люблю сурков, – добавила она, с удовольствием наблюдая, как зверек ест.

По долине были раскиданы графитово-черные пики, образованные ледниками и сошедшими лавинами. Под ними разворачивались полосы вырубок: выше они проходили по массивам пихт субальпийских, а ниже – через леса из пихт Дугласа. В этот октябрьский уикенд, перед канадским Днем благодарения,[29] кустарники на вырубках сияли красновато-оранжевым светом.

– Что это за милые цветы, Сьюзи? – мама указывала на серебристые семянки на тощих стеблях с листьями, похожими на листья петрушки.

– Ветреница западная, – ответила я, поглаживая семянку ладонью.

В куче перегноя, который скопился между двумя валунами, выросло несколько растений, сверкавших на солнце.

– Теперь я понимаю, почему ты привела меня сюда, Сьюзи. Это особенное место.

– Не все так просто. – Я посмотрела на расселины, через которые нас вели туры – указатели, сложенные из камней.

– Не проблема, – фыркнула мама. – Ты же знаешь, я не первый раз в походе по Стейну.

Смелая, как дедушка Берт, упрямая и полная решимости, как бабушка Уинни. Получилось такое замечательное сочетание, что Робин, Келли и я объединили их имена Хьюберт и Уиннифред в прозвище Бертифред.

– Ты была в этих местах?

Я еще находилась в том возрасте, когда кажется, что знаешь гораздо больше родителей. Но мама не переставала удивлять меня: она путешествовала по Европе и Азии, читала Аристотеля и Хомского, Шекспира и Достоевского.

– Поднималась с друзьями к скале Аскинг в устье Стейна, где река сливается со Страйен-Крик, – ответила она, повязывая платок вокруг шеи. Ее густые каштановые волосы были коротко стрижены, а она не хотела обгореть на солнце. – Это огромная скала, вода выдолбила в ней колыбели, в которых рожают женщины нлакапамук.

Индейцы крестили младенцев в ручье, а у скалы Аскинг[30] просили разрешение войти в долину реки Стейн. Для безопасного путешествия.

Как мы с Джин упустили это во время летнего похода? Жутко расстраивало, что гризли загнали нас на дерево и выгнали из долины, потому что мы не знали правил.

К полудню мы установили палатку на выступе скалы. Я повесила еду высоко на пихте субальпийской – очевидно, родительнице молодой поросли вокруг ее корней, – чтобы уберечь от медведей. Под нами сияло озеро Лиззи, как драгоценный камень, оправленный в зеленый бархат, а выше манил ледник, испещренный мелкими горными озерцами. Мы провели вторую половину дня, карабкаясь по выскобленным скалам и окуная пальцы ног в лужи.

– Мама, посмотри на этот лишайник на камне.

Красную корочку, похожую по форме на пирог, окаймляли радиально расходящиеся беловатые грибные нити. Симбиоз.

– Гриб полюбил водоросль[31], – заметила я.

Она поджала губы, услышав мою шутку, и сказала:

– Похоже на засохшую рвоту, которую я на прошлой неделе отмывала в туалете для мальчиков.