Мудрость леса. В поисках материнского древа и таинственной связи всего живого

– Мы можем легко избежать появления таких древостоев. Для этого необходимо высаживать более качественные экземпляры деревьев и выбирать время подготовки участка, не совпадающее с рассеиванием семян березы. Мы посетим участки, на которых получились совершенно другие результаты благодаря лучшей подготовке места и выбору посадочного материала.

Я нервничала, но спланировала этот выезд так, чтобы решение стало ясным в конце.

Мы проехали к «плохому» участку, где ради статуса свободного роста березы вырубили полностью, а пеньки пропитали гербицидом. Однородные пихты выделялись на фоне склона берез и кедров, как газон посреди прерии. Джин подбежала к месту, где красила мертвые березовые пни в синий цвет, как будто рассыпала конфетти, и указала на несколько посаженных пихт, пожелтевших от болезни корней. Некоторые пихты были в лучшем состоянии, однако десятая часть полностью погибла, превратившись в скелеты из ломких серых веток. После вырезания березы гриб Armillaria ostoyae заразил ее корни и перекинулся на корни соседних пихт. Пихта Дугласа, сосна скрученная и лиственница западная – наиболее предпочтительные для высаживания культуры – оказались наиболее уязвимыми для этой инфекции. Рик и Преподобный прошли мимо больных елей и указали на побеги более здоровых пихт высотой менее полуметра, заявив, что болезнь не затронет основную часть насаждений. Патолог сказал:

– За пятьдесят второй параллелью гриба Armillaria нет, – махнув рукой в ту сторону, где березовую кору покрывал лишайник. Это означало, что болезнь не является проблемой для северной половины провинции, где работал Рик.

Я оказалась на плоту, который дал течь.

Алан раздал цветные графики, показывающие, что рост пихт в одном из его опытов шел вдвое активнее, чем на этом участке, хотя березу не вырезали. Пока все рассматривали разноцветные линии, Алан попросил меня взять слово. Я рассказала о бактериях Bacillus на корнях березы, которые фиксируют азот, и о флуоресцентных бактериях, которые производят антибиотики и подавляют патогенные инфекции на соседних пихтах.

Если оставить правильное количество берез с их полезными бактериями, то это может улучшить здоровье пихт, подобно общественной программе вакцинации.

– Бактерии берут углерод, перетекающий по микоризным сетям между березой и пихтой, – сказала я, отвлекшись на хихиканье лесовода в зеленой бейсболке, но продолжила. – Можно удалить несколько берез, чтобы освободить пихту, но сохранить большую часть берез для снижения уровня инфекций.

Рик, переместившийся в центр группы, заявил, что,

согласно исследованию, начатому в 1968 году, лучший способ снизить распространение корневой гнили Armillaria – после вырубки выкорчевать зараженные пни из земли, а затем высаживать пихту.

Ранее мне уже приходилось бывать с ним в поле. Мы просто обходили лесопосадки, и он охотно обсуждал расчистку, делая упор на аргументы из статей; это казалось мне странным, поскольку он, на первый взгляд, больше сосредоточивался на литературе, нежели на осмотре реальных деревьев. Я боролась с раздражением. Он был прав в том, что корчевание пней – стандартная практика, и есть достаточно доказательств того, что оно помогает снизить заболеваемость. Но я объяснила, что нужно искать альтернативу, потому что корчевка уплотняет почву и уничтожает местные растения и микробы.

– И это дорого, – добавила я.

– Да, но это самый надежный метод, – произнес патолог, вбивая последний гвоздь.

Звуки согласия походили на карканье. Я ощутила, как гормоны стресса окатывают еще не родившуюся сестру Ханны.

К тому времени, когда мы добрались до «хорошего» места, где пихты и березы росли в идеальном балансе, терпение Рика иссякло. У меня не было шансов объяснить, что этот участок показывает, как береза и пихта помогают друг другу, что они находятся в сложном равновесии, и нам нужно только набраться терпения и позволить им танцевать вдвоем в течение нескольких сезонов и лет. Он был зол, и настроение руководства испортилось.

Возможно, Рик считал мои научные данные никудышными или увидел намечающуюся трещину в своей политике. Конечно, в некоторых случаях выборочная расчистка необходима, но для большинства насаждений массовое удаление лиственных деревьев просто неоправданно. Однако он не собирался позволить мне расстроить его планы. Рик приблизился ко мне. Я инстинктивно положила руку на талию, осознав, как он ужасающе высок. Я оглянулась в поисках других, но все разошлись. Алан стоял вне пределов слышимости, разговаривая с Дейвом. Лесоводы вечно разглядывают то или иное дерево, почки, кору, хвою. Барб и Джин застыли у изящной березы.

– Ну, мисс Береза, – сказал он, – вы считаете себя специалистом?

Я слышала, как это прозвище шептали за моей спиной. Хитрая замена для публичного обращения – вместо того слова, которым кое-кто называл меня за глаза[48].

Затем он рассвирепел: