Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

В археологии все это сказывается очень заметно. С одной стороны, чувствуется забота разных сил о сбережении и преимущественном изучении именно национальных древностей, культурного наследия народа. С другой – то и дело вспыхивает война на археологических картах за территории, когда-то принадлежавшие не тому народу, который ныне на ней живет, за знаменитых предков, за памятники высокой культуры – чьим предкам они принадлежали. В начале XX века Густав Косинна в Германии описывал археологию как «чрезвычайно национальную науку» (название его книги) и отстаивал особенно высокую древнюю культуру германцев как обоснование их права господствовать над другими народами.

Между тем это пережиток сословного общества, в котором статус определялся знатностью предков, а фиксация успехов – прецедентами в прошлом. Нередко приходится сталкиваться с отвержением любых «неприглядных» мест в археологическом прошлом своего народа, только потому, что это не зафиксированная письменно история. Скажем, нашествия готов или прихода варягов в отличие от татаро-монгольского нашествия. Любое беспристрастное изучение подобных эпизодов или проявлений в истории русского народа трактуется как «русофобия», хотя аналогичные вещи в истории Франции не подаются как «франкофобия». Это показывает, что порою, в периоды национальных кризисов и после них, национализм воспаляется и какая-то часть народа становится болезненно подозрительной и неуживчивой. На археологах в таких случаях лежит задача способствовать просвещению народа и показывать истинное взаимоотношение культур, состояние и взаимодействие народов в далеком прошлом.

Более подробно эти проблемы описаны в моих работах, а также в книгах Виктора Шнирельмана[63].

Патриотизм в археологии

. Патриотизм, по простейшему определению, есть чувство любви к отечеству, к родине. В общественном сознании отношение к патриотизму различается в широких пределах – от признания его самым благородным и благодетельным из чувств до максимы Сэмюэля Джонсона «Патриотизм – последнее прибежище негодяя». Поскольку позитивная оценка любви к родине столь же естественна, как любви к родителям, очевидно, что негативное отношение вызывает не патриотизм сам по себе, а его недостойное использование для прикрытия шкурных и карьерных интересов. Салтыков-Щедрин писал о тех, кто путает родину с вашим превосходительством, и о том, что патриотические разговоры вызывают у него подозрение о воровстве. На патриотических чувствах спекулируют и те, кто желает послать солдат защищать не родину, а свои богатства. Псевдопатриотической представляется мне и подмена борьбы за серьезные цели борьбой за победы в играх и пустых соревнованиях. То есть на месте патриотизма часто оказывается псевдопатриотизм.

В чем проявляется патриотизм в археологии? В любви «к отеческим гробам», к памятникам родной древности, в первоочередной ответственности за их сбережение. Как и по отношению ко всякой науке, в заботе о том, чтобы отечественная археология была на высоте. В то же время нужно отличать от патриотических побуждений псевдопатриотические, которых в археологии тоже немало. Патриотическим долгом считалось и сейчас нередко считается отстаивать древность проживания народа на его нынешней территории, так как древность якобы является обоснованием его права на эту землю («

историческое право»), тогда как на самом деле право проживания покоится на живой традиции и системе международных договоров. Вспомним, кому и почему принадлежат Кёнигсберг и Петербург. Псевдопатриотическими представляются мне демонстративные схватки с «чужаками» по ничтожным и мелким поводам. Псевдопатриотическими побуждениями прикрываются те, кто пытается всячески преувеличивать отечественные достижения только потому, что «свои», кто замазывает недостатки под предлогом борьбы с «чернухой» (как в древности, так и в современной науке), зажимает их критику – и тем препятствует их исправлению. Между тем бороться за их исправление и совершенствование отечественной науки, как и всего общества, – это патриотизм.

Прародина – территория (страна), на которой проживал некогда пранарод

, говоривший на праязыке некой языковой семьи. Понятие введено языковедами компаративистской школы (возникла в начале XIX века) как производное от понятия праязыка. Потом его освоили археологи, преимущественно немецкие. В английском термин для него даже употреблялся как немецкое заимствование (Urheimat), без перевода или обозначался описательно (original homeland). Ареал прародины отыскивается либо по согласованию словаря праязыка с природной средой определенного региона (названия растений, животных, особенностей ландшафта), либо по согласованию с некой археологической культурой (названия вещей, обычаев, соседей).