Мунсайд

– Было бы удобнее, если бы я могла общаться с предками, – рассуждала я. – Правда, все они были по-своему чокнутые. Корнелиус – это, конечно, апогей. Но был еще Дориан Лавстейн, возомнивший себя то ли Байроном, то ли Томасом Муром. Тошнотворные стишочки про вальпургиеву ночь. Было много всяких извращенцев, парочка убийц, диктаторов и фанатиков. Но, знаешь, вся наша порода отличалась меланхоличностью.

– По тебе и не скажешь, – фыркнул Уоррен.

– Свежая кровь. Только отец решился выехать далеко за пределы Мунсайда, до него так никто не делал. Город маленький, мы – оплот аристократии, цари сами для себя, и кровосмешение – обычное дело. И как тут не свихнуться? Всего столетие назад не было ни одного Лавстейна, который бы не испачкал руки в крови.

Я вспомнила фамильное древо, висящее на стене в коридоре, обилие ветвей, пышную крону. Все это пирамидой сошлось на мне… Тяжесть прошлых поколений.

– Братоубийство, – выдохнула я. – Корнелиус тоже этим промышлял. Борьба за власть. Хотя… какая это власть? – Я с досады пнула камень. – А потом был мой отец, который, последовав примеру своей матери, тоже вознамерился отказаться от должности. Он уехал в Европу перед совершеннолетием, пропал там на несколько лет и привез мою мать, Элизу.

– Скучаешь по ней?

Я пожала плечами.

– Нет, скорее, обижена. Но не думаю, что мы могли бы быть счастливой семьей. Лавстейнам счастье не свойственно, знаешь ли. У меня был Кави, мне этого хватало.

Уоррен пару раз качнул головой. Наступила неловкая пауза. Мы прошли по склону, ворота кладбища исчезли из виду. Дорога стала более-менее ровной.

– Нам нужно поговорить насчет Каспия, – произнес Уоррен. Я остановилась.

– Мы уже говорили. – Тон мой стал холодным и излишне деловитым. Кажется, ни Уоррен, ни тем более я не хотели это обсуждать. – И я сказала, что это, по сути, ничего не доказывает.

Уоррен мотнул головой.

– Он мне угрожал.

– Что?

– Он. Мне. Угрожал.

Я медленно выдохнула и запустила руки в волосы. И что мне делать с этой информацией?

– Он сказал, чтобы я не лез к тебе и в дела Мунсайда, иначе мне будет хуже, – прошептал Уоррен. – Я думал, это ревность…

И если это была ревность, то сугубо собственническая, а не романтическая. При мне Каспий подтрунивал над Уорреном, как и над любым другим учеником, при личной встрече держался нейтрально и отчужденно.

– Чтобы сказать это, он пролез в мой дом…

Возможно, я просто накручивала себя, но мое доверие к Каспию таяло с каждым днем. Я с первого дня сомневалась, на моей ли он стороне, но… он столько сделал для меня. И как беспокоился, когда я пропала в хижине. А может, это была слежка?

Меня трясло. Неужели я и здесь сглупила?

– Спасибо, Уоррен. – Я потрепала его по плечу ослабевшей рукой. За секунду я словно постарела на пол века.

– Можешь мне верить, – тихо произнес Уоррен куда-то мне в спину.

– Каспий говорил то же самое.

Больше мы ничего не сказали друг другу. Селена позвонила Уоррену и потребовала его срочно домой. Я глупо слушала их ссору, пялясь на собственный телефон. Ни СМС, ни звонка. А чего я ожидала? С Хейзер я не разговаривала. Больше никаких фоток выпускных платьев.

В какой-то вязкой и беспросветной тоске я под предлогом усталости распрощалась с Уорреном и продолжила бродить в одиночестве. Хейзер, наверное, сейчас выбирала туфли и спорила с мамой из-за цвета платья… Мне следовало разозлиться на нее, но я не злилась, а отчаянно завидовала. У меня впереди был лишь этот город, который я никогда по-настоящему не любила. До окончания ада осталось недолго, чуть меньше месяца, и потом на его смену должен был прийти другой ад. К Кави вернется разум. Впервые эта мысль не вызвала у меня радости.

А где-то была параллельная реальность, где я – обычный подросток. Мы с Хейзер поступали в один колледж, жили в одной комнате, вступили в сестринство, нас оттуда выгнали, мы создали свое и взяли туда Каспия. Все нам завидовали. По выходным я болтала с Уорреном, который поступил в какой-нибудь Гарвард. На каникулы возвращались всей компанией в Мунсайд, а Варрон тоскливо прозябал на заводе и по вечерам пил в барах. Мы вспоминали наш выпускной класс, к нам присоединились даже Селена и Томас. Черт, как же это было бы круто!

* * *

Размеренная поездка в автобусе с музыкой в наушниках – лучший сеанс психотерапии. Город медленно полз за окном, казалось, я смотрела на экран и не имела ничего общего с тем, что там происходило. Давно не чувствовала себя так спокойно и безопасно. Вот улочки, закрытые магазины, старый кинотеатр – все, что наполняло мое детство, медленно превращалось в рухлядь, гнило изнутри. Город погибал, и предсмертный запах был стойким и вездесущим. Зачем это спасать?

Трикстер ответил бы: «Чтобы твой демон погладил тебя по голове».

И он был бы прав.

Я не знала, куда мы едем. Все маршруты так или иначе вели в центр города. Может, я даже задремала, ибо солнце опустилось стремительно быстро, небо померкло и выцвело, стало печально серым. Музыка выключилась. Сел мобильник. Я ошеломленно заморгала, ощутив, что шея затекла, а голова стала горячей и ватной.