Мусорщики "Параллели" 3

— Ничего не обещаю, — буркнул Каин, но при этом хитро улыбнулся. Гильгамеш возвёл глаза к небу и недовольно помотал головой.

Спустя пять минут подошёл Усур с наполненным водою бурдюком. Не дойдя до друзей, он вдруг остановился и удивлённо уставился вперёд.

— Здорово, Усур! — усмехнулся Каин, беря из рук Джитуку полную чашу с дымящим супом. — Что? Надеялся, что я помру? Ха, а я жив! Ну уж извини за столь огорчающий фактор.

— Проснулась, — протянул Усур, не обращая внимания на Каина, смотря выше его головы.

— В смысле — проснулась? — непонимающе переспросил Каин. — Я как бы он, а не она.

— А я не о тебе, дурья твоя голова, — вяло огрызнулся Усур, продолжая смотреть вперёд. — Я учуял твою энергетику, ещё с минут пять назад, а вот её я не почувствовал.

Усур вяло указал вытянутой рукой. Все проследили за этим жестом. Девочка очнулась и смотрела на всех с широко открытыми большими пурпурными глазами, прикрываясь шкурой.

— Эээм…здравствуй! — тихо сказал Гильгамеш, медленно поднимаясь и выставляя перед собой ладони, после непродолжительного обоюдного молчания. Но та ему не ответила. Точнее, в голове Дэвида, а значит и детей, ничего не было, кроме мыслей и отзвуков природы. Девочка выглядела очень испуганной и дезориентированной. Друзья переглянулись, и Дэвид понял, что меньше всего они хотели сейчас её напугать.

— Ну и что теперь прикажите делать? — сквозь зубы, осведомился Гильгамеш, не спуская взгляда с девчонки.

— Зачем так стараться шёпотом? — ещё сильнее сжимая зубы и почти не шевеля губами, поинтересовался Авраам, чей обыкновенный тёплый голос сейчас был слегка нервозный. — Она ведь умеет читать мысли!

— Но не сейчас, — как всегда, неожиданно напомнил о себе лёгким дуновением слов Авель. — Она испуганна и зажата. Так что, во всех смыслах, она оцепенела от страха.

Все переглянулись и безмолвно согласились с Авелем, но Дэвиду показалось, что никого это не успокоило. Всех, кроме Каина.

Он единственный, в сложившейся ситуации, проявил чрезмерное легкомыслие. Каин даже не смотрел в сторону девочки. Вместо этого, он старательно выбирал мелкие косточки из рыбы. И вот, когда все сошлись на том, что девочку лучше лишний раз не тревожить, Каин с лёгким стуком, от которого все вздрогнули, опустил опустевшую чашу. Девочка вздрогнула и испугано уставилась на него даже раньше прочих. Каин с жадным удовольствием обсосал себе пальцы и удовлетворённо выдохнул. Потом он наполнил чашу новой порцией ухи и, с серьёзным выражением на лице и лёгким безразличием в голосе, обратился к ней:

— Что смотришь, головешка облезлая? Жрать иди!

Смуглое лицо, что от голода было слишком светлым, стало ещё светлее, а губы изогнулись к низу, образовав на подбородке маленький лабиринт складок. Пурпурные глаза ещё сильнее расширились и наполнились слезами. Все, кроме Каина, напряглись до предела, а Джитуку метко выдал:

— Ох, Ё!

И тут девочка глубоко вздохнула и открыла свой немой рот. В их головы, а заодно и в голову Дэвида, мощнейшим потоком влился режущий, как бритва, писк, переросший в сильнейший треск тысяч, сотен тысяч насекомых! Мальчишки, один за другим, сильно кривясь от внутренней боли, машинально прикрыли себе уши и припали к земле. Каин, уронив чашу с ухой, тоже закрыв уши и, вылупив глаза, наоборот подскочил, но, поскользнувшись на брошенной им рыбной кости, упал лицом вниз. Воспоминание вокруг Дэвида снова начало угрожающе мерцать то исчезая, то появляясь вновь.

— Ну, молодец, Каин! Так держать! Ты был просто неподражаем! — взъерепенился на Каина, Гильгамеш, убирая руки от ушей и слегка приподнимаясь. Он умудрялся, не смотря на гримасу боли, оставаться холодным и едким на злые слова. — Вот взять и сразу «жрать»!

— А что я такого сделал? — поднимаясь на дрожащие ноги, крикнул Каин. На его лбе вскочила большая шишка. — Я ведь поесть ей предложил! Она просто отвыкла от доброго отношения! Ты ведь голодна, а?

Он, резко повернувшись, обратился к спасённой девочке. Она вдруг резко замолчала и уставилась на Каина, вся залитая слезами. Но потом всё началось сначала, при этом в разы сильнее.

— Ааа, чтоб тебя, Каин! — заскрипел от боли Авраам. — Она ведь нас не понимает! Посчитала твоё предложение за угрозу… ах… наверное!

— Да идите вы все в… Авель?

Дэвид, всеми силами пытаясь остаться в воспоминании и борясь с муками, которые и чувствовать по идее не должен, на несколько секунд потерял нить происходящего. Но вот воспоминание перестало мерцать, а его голова опустела. Шепард услышал тёплый и заботливый голос.

Авель, каким-то чудом оказавшись почти вплотную к девочке, обращался к ней на том же языке, на котором ранее говорила старая шаманка. Девочка вдруг напряглась всем телом и сразу обмякла, неловко обняв его за плечи. Она вдруг начала безмолвно рыдать, уткнувшись в грудь Авеля. Все уставились на эту картину, разинув рты. Первым опомнился Авраам. Сглотнув, он спросил слабым голосом:

— Ты это когда умудрился изучить её родной язык? Ведь учитель сказал, что… когда… эээ.