Мусорщики "Параллели" 3

— Ну, это ты лиху дал, — скучающим голосом ответил Усур, с сомнением рассматривая странный на вид сушёный фрукт. — Я вот пошёл, потому что в моём племени умирал от скуки. Хотя, стоит сказать, я сильно разочарован этим путешествием. Но при этом, — он поднял голову, — с этим людьми не соскучишься. Да и то о чём нам рассказывает учитель, по-своему, тоже интересно. Обидно, правда, что это явно крохи, и он многое всё ещё скрывает от нас.

Каждый из учеников усмехнулся и даже учитель тихо хмыкнул.

— А, ик, я п-пошёл, потому что не х-хотел оставаться, ик, ик, один, — немного шатаясь, ответил Джитуку. — Хе-хе. Но признайтесь, учитель, ик, н-над-давили на мои ч-чу, ик, чузтва!

— Ой, ой, до чего он легко опьянел, — озабочено покачал головой Камнескрёб.

— Думаю, теперь он вряд ли до этого дотронется, — протянул Авраам, а потом, повернувшись к хозяину, с тёплой улыбкой проговорил. — Об учителе всегда с теплом отзывался мой отец. Он когда-то испугался масштаба приключений и отказал ему. А вот мне было тесно в моём доме, пусть меня все там и любили, также как и я их любил, да и люблю до сих пор. Ведь я хорошо понимал, что человека всегда будут ждать различные испытания, где самое непреодолимое — это безликая смерть. Я хочу хотя бы отсрочить её приближение, чтобы тот или иной достойный человек принёс ещё больше блага в этот мир.

— Вот это да! — восхитился Камнескрёб. — Вот это я понимаю цель. И учитель оправдывает возложенные на тебя надежды?

— Да, без сомнения. Но я согласен с Усуром: многое он от нас скрывает. Наверное, считает, что время для этого ещё не пришло.

— Ну да, ну да, — протянул Камнескрёб, а потом посмотрел на Сарасвати, мило ей улыбнулся, и спросил:

— Ты единственная всё молчишь и молчишь. Почему ты пошла с учителем?

Все одновременно ахнули и явно хотели что-то объяснить хозяину, но было поздно. Сарасвати передала свои мысли в голову Камнескрёба:

«Они меня спасли и не испугались моих сил… ой!»

Девочка тут же осознала, что сделала и, потемнев, спряталась за спиной Авеля. Камнескрёб, в свою очередь, разинул рот и округлил глаза, а потом указал пальцем на девочку с вопрошающим выражением на лице. Затем он присвистнул и посмотрел на каждого из гостей.

— Ой, ой, — слабым голосом протянул Камнескрёб, — она, что у вас обладает даром мистика? Это же здорово! Значит, мне не показалось, при нашей встрече, что этакая птица поселилась у меня в голове?

Теперь пришло очередь ученикам Эд’Ма разинуть рты. Сарасвати выглянула из-за спины Авеля и с подозрением уставилась на Камнескрёба.

— Да, это можно назвать даром, — ответил за всех Эд’М. — Но я поражён тому, что тебя это не сильно удивило.

— Нет, я очень удивлён. Среди нашего племени, да и среди соседей, иногда встречались мистики. Всегда женщины. Но даже несмотря на это, таких способностей они достигали лишь при помощи транса и особых трав. Но почему она всё время молчит?

— Она не может говорить, так как ей отрезали язык и пытались принести в жертву идолу. Её и всю её семью обвинили в колдовстве, приведшему к сильной засухе и голоду. — робко сказал Авель.

— Что?! — громко возмутился Камнескрёб, поднявшись и сжав кулаки. — Какое же безумие принимать столь чарующий дар за такую глупость! Чернь!

— Но ведь и твоё племя не считается с твоими способностями, — мягко вмешался Эд’М. — Когда мы расспрашивали их о тебе, то они всё время называли тебя чудаком.

— Это я чудак? — покраснев, сквозь зубы, прошипел Камнескрёб. — Это они трусы, предпочитающие зарыться в мел и известь, но не помогать своим соседям, что приносят не меньшую, а то и большую пользу!

— Ты склоняешь их к войне, я прав?

— И что здесь такого?

— Тебе не кажется, что их стоит понять?

— Ха! Я их слишком хорошо знаю! Они боятся нового. Считают, что рудокопы зря тратят время на извлечение руды и её переплавку! А вот те варвары сразу увидели пользу от этого дела!

Камнескрёб замолчал. Он тяжело дышал, сильно покраснев от злости, а потом ещё сильнее потемнел, когда понял, что сорвался. Мальчик отвёл взгляд и резко сел на землю, скрестив руки на груди.

В наступившей тишине, каждый из подростков смотрел куда-то сторону, кроме Эд’Ма. Он по-прежнему не сводил глаз с Камнескрёба. Молчание нарушил он же, когда перевёл взгляд на барельеф.

— Эта девушка на стене, — деликатно произнёс он. — Она твоя возлюбленная? Она ведь из племени рудокопов, что было порабощено теми варварами?

Мальчик встрепенулся, посмотрев на Эд’Ма, и вновь покраснел. В это же время покраснела и чуть хрипнула Сарасвати, а мальчики присвистнули и смущённо переглянулись.

— Ой, как интересно? — с жадным взглядом поинтересовался Гильгамеш, чуть подавшись вперёд, — И как далеко у вас зашло?

— Гиль, сейчас не до столь глупых вопросов, усмирись! — отрезал Эд’М, не смотря на ученика. Тот поджал губы, но больше не произнёс ни слова. Учитель, с заботой в голосе, сказал Камнескрёбу:

— Мы поможем тебе спасти твою девушку и более того: поможем расправиться с этими варварами.