Мустафа Кемаль Ататюрк – основатель новой Турции

Суд обвинил в участии в заговоре Партию прогрессистов, но оправдал подавляющее большинство ее лидеров. Кемаль не хотел казнить или сажать в тюрьму старых соратников, которые непосредственно в заговоре не участвовали. К тому же он опасался, что их казнь может вызвать недовольство в армии, которая оставалась его главной опорой.

Второй процесс по Измирскому заговору начался уже в Анкаре 1 августа и длился до 23 августа. На это раз перед судом предстали пятьдесят арестованных, в их числе Рауф, доктор Аднан, Кавит и другие, являвшиеся в прошлом членами «Единения и прогресса». Процесс в Анкаре стал еще более политическим, чем в Измире. На нем было осуждено поведение лидеров «Единения и прогресса» во время мировой войны, их будто бы существовавшие «заговоры» против Кемаля во время войны за независимость, связь Энвера с Коминтерном и действия против Кемаля и новой Турции, предпринимавшиеся иттихадистами с 1923 года. 26 августа четверо обвиняемых приговорены к смертной казни, среди них Кавит, бывший министр финансов и эксперт турецкой делегации в Лозанне. Даже вмешательство Ротшильдов и французского правительства не спасли его. А Рауф был заочно приговорен к десяти годам тюремного заключения.

Непосредственным организатором неудавшегося покушения был Зия Хуршид, непримиримый и последовательный критик Кемаля еще в первом Национальном собрании, постоянно обвинявшем его в создании культа собственной личности. Когда после сакарийской победы все депутаты вышли приветствовать Кемаля, Хуршид один остался в зале и написал на школьной доске: «Народ сам создает себе идола, а потом сам же ему поклоняется». 1 сентября 1926 года Гиритли Шевки, сообщивший о заговоре, получил награду в 6500 лир.

За рубежом процессы в Измире и Анкаре и осуждение Рауфа и Кавита вызвали широкое неодобрение, но в Турции многие говорили: «Мы ничего не понимаем, мы не знаем деталей; но если они действительно участвовали в заговоре против Мустафы Кемаля, то должны быть наказаны». Кемалю уже верили безоговорочно.

После разгрома заговора власть Кемаля упрочилась и более никем не оспаривалась. Исмет Инёню позднее писал в своих мемуарах, что не считает, что недавние соратники Кемаля действительно участвовали в заговоре на его жизнь. Он полагал, что причины их конфликта с Кемалем заключались в том, что президент отказывался согласовывать с ними принимаемые им принципиальные решения о судьбах страны. «Они считали, – писал Инёню, – что с самого начала были вместе с Кемалем, вместе с ним одержали победу и все вместе должны заниматься строительством нового государства, а потому должны иметь равное право голоса в принятии решений». Ататюрка, однако, подобное коллективное руководство не устраивало, и он решил избавиться от соперников. Но он обошелся с ними по-божески, не только не расстреляв, но даже не посадив никого из тех, кто ранее действительно был ему близок, в том числе свидетеля на своей свадьбе Карабекира.

Халиде Эдип утверждала, что после подавления восстания в Курдистане, разгрома Прогрессивно-республиканской партии, Измирского процесса и принятия закона об охране порядка в Турции установилась диктатура. С этим трудно спорить, но необходимо подчеркнуть, что по сравнению с другими европейскими диктаторами того времени Кемаль Ататюрк был очень милосердным диктатором. Число казненных по политическим обвинениям в период его правления исчислялось сотнями, тогда как в Советском Союзе при Сталине – сотнями тысяч. Если бы репрессии при Ататюрке приобрели сталинский размах, то, учитывая размеры населения Турции в сравнении с СССР, число казненных по политическим статьям должно было бы исчисляться десятками тысяч.

По прибытии в Измир Кемаль распорядился привести к нему Хюршида. Президент пытался понять, как бывший соратник дошел до того, что собирался его убить. Кемаль спросил:

– Зия Хюршид-бей, мы долго работали вместе во имя общей цели, не правда ли?

– Да, мой паша, – невозмутимо ответил Зия.

– Тогда почему ты оказался во главе банды заговорщиков?

– Да, это так, мой паша; я готовил покушение, но оно не удалось…

– Я не ожидал такого от вас.

– Мир полон событий, которых никто не ожидает, – философски заключил Хюршид-бей, не сомневаясь, что его повесят.

Не только у Кемаля, но и у его современников не было никаких сомнений, что заговор действительно существовал. Хюршид-бей был давним и непримиримым врагом Кемаля, и сам, без всяких пыток, признал подготовку покушения. И хозяин моторной лодки мог донести на заговорщиков потому, что, как и подавляющее большинство турок, искренне любил Кемаля и не желал его смерти. Правда, не исключено, что один из сообщников Хюршида был полицейским агентом правительства, и заговорщики уже давно находились под контролем спецслужб. 29 июня губернатор Анкары сообщил журналистам, что за заговорщиками была установлена слежка еще с зимы 1925 года. Но вот участие в заговоре других известных политиков вызывает большие сомнения. Скорее всего, Кемаль просто воспользовался реальным заговором для устранения оппонентов с политической арены.