Большое значение для нормализации отношений Турции с соседней Грецией, а также для экономики Стамбульского и Измирского вилайетов имело урегулирование вопроса об обмене населением. Он был в основном завершён к концу 1924 года. Из Турции было выселено около 200 тыс. греков, а из Греции – свыше 300 тыс. турок. Кроме того, свыше 1 млн греков покинули Турцию как беженцы в дни контрнаступления турецкой армии в 1922 году. Всей этой огромной массе людей пришлось первоначально жить в Греции в крайне тяжелых условиях. Для Турции же отъезд из страны в короткие сроки более 1 млн человек означал потерю значительной массы квалифицированной рабочей силы, особенно в сфере ремесла, торговли и услуг. Новые собственники оставленных греческими предпринимателями фабрик и мастерских не сразу сумели освоить и пустить в дело брошенные предприятия.
Договор о дружбе и торговле между Грецией и Турцией, подписанный в октябре 1930 года, снял в значительной мере взаимные претензии по вопросам компенсации за оставленное имущество.
30 мая 1928 года в Риме был подписан договор Турции с Италией о нейтралитете. Но с марта 1934 года, после речи Муссолини об «исторических задачах Италии в Азии и в Африке» в турецко-итальянских отношениях наблюдалось некоторое похолодание.
Экономическая политика Кемаля призвана была модернизировать неразвитую социально-экономическую структуру Турции. В 1927 году из почти 14 млн населения Турции около 77 % проживало в деревнях, 81,6 % было занято в сельском хозяйстве, 5,6 % – в промышленности, 4,8 % – в торговле и 7 % – в сфере услуг. Доля сельского хозяйства в национальном доходе составляла 67 %, промышленности – 10 %. Большая часть железных дорог оставалась в руках иностранных компаний. В банках, страховых компаниях, муниципальных предприятиях, а также в горнодобывающей отрасли также господствовал иностранный капитал. Функции Центрального банка выполнял Оттоманский банк, контролируемый английскими и французскими компаниями. Местная промышленность была представлена почти исключительно ремеслами и мелкими кустарными промыслами. Она удовлетворяла лишь самые необходимые потребности в еде и одежде, но и здесь не могла избавить страну от импорта. Спрос на промышленную продукцию также обеспечивался за счет импорта. Несколько государственных фабрик работали не на удовлетворение, а лишь на армию, поставляя ей сукно, ткань, сапоги, порох, пушки, ружья и иное военное снаряжение.
По 65-й статье Лозаннского договора Турция признавала права союзников на «имущество, права и интересы, которые существуют и могут быть опознаны на территориях, оставшихся турецкими ко дню вступления в силу настоящего договора». В одном из обменных писем, приложенных к договору, глава турецкой делегации Исмет-паша подтверждал, что «концессионные контракты и последующие соглашения, заключённые до 29.Х.1914 года с Оттоманским правительством относительно Анатолийской, Багдадской, Мерсин-Аданской и Восточных железных дорог и порта Хайдар-паша, сохраняются в силе» и будут «приведены в соответствие с новыми экономическими условиями».
Кемаль не собирался ликвидировать в Турции иностранный капитал или отказываться от иностранной финансовой и экономической помощи. Но он подчеркивал, что иностранные компании в Турции должны подчиняться «её законам и языку», и подтверждал: «Мы всегда готовы дать необходимые гарантии иностранному капиталу при условии признания наших законов».
Тем не менее в 1924 году была ликвидирована крупнейшая табачная монополия «Режи», принадлежавшая французскому капиталу, в том же году было отклонено соглашение о передаче англичанам концессии на Анатолийскую железную дорогу. Турецкие власти начали выкуп железных дорог и муниципальных предприятий у иностранцев. Плата за них осуществлялась как в иностранной валюте, так и посредством поставок турецких товаров. Не все иностранные компании национализировались подобным принудительным образом. Часть компаний реорганизовывалась в турецкие акционерные общества со смешанным капиталом. Некоторые из них существуют до сих пор.
Заинтересованные не только в финансовых средствах и иностранных капиталах для развития экономики, но и в подготовке национальных кадров, турецкие власти достаточно осторожно подошли к решению судьбы иностранных учебных заведений в Турции. Министерство просвещения уже в начале 1924 года издало несколько распоряжений о прекращении в иностранных школах, главным образом французских, американских и итальянских, преподавания религии и принятии ими турецкой официальной программы обучения. Невыполнение этих требований привело к тому, что десятки иностранных школ были закрыты. В результате длительных и сложных переговоров иностранные школы все-таки приняли условия властей и возобновили работу.