Мусульманские страны на пороге XXI в. Власть и насилие

Автор (Северо-западный университет, США) рассматривает несколько альтернативных путей долгосрочной борьбы с исламистским терроризмом.

Одно из решений — репрессии против фундаменталистских исламистских движений. К такой политике ближневосточные режимы чаще всего и прибегают (Египет, Сирия). Однако такая политика не лишает эти движения народной поддержки, а лишь радикализирует их, исключая из игры внутри политической системы.

Второе решение — подрыв самого исламского фундаментализма. Однако политический ислам занял вакуум, образовавшийся после того, как светские идеологии (национализм, социализм и либерализм) не сумели удовлетворить духовные и материальные нужды арабов. Поэтому у Запада нет идеологической альтернативы политическому исламу, причем попытки уменьшить его привлекательность лишь дадут обратный эффект.

Третьим, правильным, путем автор считает поощрение либерализации политических систем арабского мира. «Легализация исламистских и других партий дала бы массовый и мирный выход религиозному чувству. Она также усилила бы умеренные движения — те, которые выступают за мирное участие в политике, — против воинствующих групп, использующих для достижения своих целей насилие. Либерализация сделала бы бессодержательными претензии воинствующих групп на то, что они предлагают единственные жизнеспособные средства изменения ситуации» (с. 612-613). К тому же либерализация может усилить влияние умеренных внутри самих исламистских движений. Получив место внутри политической системы, последние больше не смогут отказывать режиму в легитимности. Это во многом удержит их от вооруженной борьбы из-за опасения, что международные антитеррористические кампании будут угрожать государству, в котором они теперь могут вести легальную деятельность. Без либерализации эти группировки, наоборот, мало теряют и много выигрывают, финансируя насилие в своей стране и за рубежом.

Наконец, участие исламистских партий в политике может способствовать проведению реформ, направленных на сокращение бедности и расширение числа лиц, пользующихся избирательными правами, что устранит сами причины деятельности боевиков. «Короче говоря, либерализация может способствовать кооптации в систему возникающих воинствующих движений и ослаблению существующих, делая для этих групп и их сторонников выгодной поддержку мирного, политического, пути к изменениям» (с. 616).

Однако встает вопрос: могут ли исламисты быть демократами? Распространено мнение, что ислам в корне несовместим с демократией. В качестве аргументов сторонники такой точки зрения приводят тотальную природу ислама (он охватывает своими предписаниями все сферы общества, личности и политики, не признает четкого деления между «церковью и государством»), иерархичность власти в исламе и акцент на коллективную (а не индивидуальную) идентичность. Однако ислам — не монолитное учение. Это сложная совокупность различных идей, доктрин, практик и линий поведения. Ряд аспектов ислама совместим с демократией — совещательная практика (шура), единодушное мнение алимов по вопросам фикха (иджма), независимое суждение — самостоятельное истолкование норм ислама (иджтихад). Еще Мухаммад отвергал тиранию, что, по мнению автора, указывает на зачатки ответственного перед населением правительства. Возможность того, что, будучи включенными в политическую систему, исламистские группировки станут более умеренными, подтверждается, например, поведением «Братьев-мусульман» в Иордании, исламистов в Кувейте. Наиболее яркий пример смягчения радикализма — ситуация в Иране, где неспособность теократического режима справиться с экономическими трудностями вызвала в конце 90‑х годов сдвиг к реформам и демократизации.

Однако в целом, несмотря на потенциальные выгоды либерализации, арабские режимы не готовы к ней. Элиты боятся потери позиций, а лидеры — вмешательства Запада в свою внешнюю политику. Высказываются и опасения, что исламистские партии вовсе не станут умеренными, забывая, что, включившись в систему, они испытают на себе ее механизм сдержек и противовесов. Есть и вероятность дискретизации этих партий, если они, придя к власти, продемонстрируют неспособность выполнить собственную программу.

Конечно, после либерализации «эти режимы могут менее охотно поддерживать прозападную политику, но даже у государств с большим количеством исламских черт будут значительные стимулы соблюдать правила мировых институтов и норм» (с. 620). Им необходимо продавать нефть, привлекать иностранные инвестиции, получать займы МВФ. Такие режимы, относясь с растущим подозрением к политическим и дипломатическим инициативам США в регионе, все же будут менее склонны вести против них войну. В экономической сфере такие режимы могут отвергнуть неолиберальную ортодоксию и приступить к реализации серьезных программ социального обеспечения. Тем самым будет прегражден путь экстремизму.