Музы героев. По ту сторону великих перемен

Дабы не скучать в одиночестве в своих версальских апартаментах, Луи-Станислас обзавелся любовницей, точнее, дама сама, так сказать, подобрала бесхозного наследника престола. Этой ловкой особой оказалась графиня Анна де Бальби (1758–1842), дочь маркиза де Гомона. Ее отец состоял начальником охраны короля Людовика ХV, после его смерти — первым камергером графа Прованского, мать занимала место компаньонки его супруги Марии-Жозефины. При таких родителях миловидная, жизнерадостная, неглупая и остроумная Анна была благосклонно допущена ко двору и блистала в тамошнем обществе, хотя из-за острого язычка нажила себе немало врагов. Это ее ничуть не смущало, будучи прирожденной интриганкой, она метила высоко, намереваясь любой ценой стать любовницей графа Прованского. Используя связи родителей, Анна без особого труда добилась места фрейлины при его супруге Марии-Жозефине и вскоре бесцеремонно забралась в постель к Месье. Луи-Станислас выпросил для нее у брата апартаменты на втором этаже Версальского дворца, а его архитектор Шальгрен даже создал для фаворитки парк по модному тогда английскому образцу. Невзирая на все беды, постигшие Францию, парк сохранился до наших дней, получив статус объекта исторического наследия страны.

Восхождение фаворитки чуть было не испортил ее муж, вздумавший приревновать жену к наследнику престола. Допустить подобной опрометчивой глупости было никак нельзя, и родня объединенными усилиями добилась того, что суд признал графа де Бальби страдающим «вялотекущим безумием». Далее женушка на законном основании упекла его в приют для умалишенных, где он и пробыл до своей кончины в возрасте 85 лет.

Когда после требования толпы, двинувшейся на Версаль 5–6 октября 1789 года, королевская семья была вынуждена переехать в парижский дворец Тюильри, граф Прованский вместе с любовницей поселился в Люксембургском дворце и начал подумывать об эмиграции.

Загадочный заговор

Естественно, что монархисты сразу же почуяли опасность, угрожавшую королевской семье, и начали строить планы ее побега. Заговоры создавались один за другим, но вскоре распадались, уж больно ответственным, громоздким и, главное, затратным было это грандиозное предприятие. Особо бурную деятельность развил Тома де Майи, маркиз де Фавра (1744–1790), обедневший аристократ из очень старинной семьи, женатый на дочери немецкого князя. В молодости он состоял офицером в полку швейцарских гвардейцев, личной охране графа Прованского, но был вынужден оставить службу по причине невозможности финансово обеспечить себе образ жизни, достойный придворного. Де Фавра будто бы вступил в контакт с графом Прованским и получил его одобрение на осуществление предложенного им проекта. Точный план побега так и остался неизвестен, хотя ходили, например, слухи, что планировалось вывезти короля из Парижа, после чего тот откажется от власти, Месье же возьмет бразды правления в свои руки. Для претворения в жизнь этой затеи требовались немалые средства, и граф поручил де Фавра договориться о займе в сумме 2 миллиона ливров у банкиров Шомеля и Сарториуса.

По-видимому, де Фавра не умел держать язык за зубами, ибо вся эта стратагема получила широкую огласку, а в Париже из рук в руки передавали листовку, разоблачавшую планы заговорщиков. Согласно этим пагубным замыслам, во главе которых стоял граф Прованский, королевская семья должна быть вывезена из страны, граф объявлен регентом, Лафайет, герой американской войны за независимость и командующий Национальной гвардией, министр финансов Некер и мэр Парижа Байи — убиты. Далее в столицу вводились 30 тысяч солдат, которые отрезали бы все пути снабжения города провизией, дабы обречь непокорных парижан на голодную смерть. 24 декабря 1789 года де Фавра и его жена были арестованы, маркиза заключили в замок Шатле.

Граф Прованский немедленно бросился в парижскую ратушу, где дал клятвенное заверение, что ни сном ни духом не ведал о существовании заговора и всего лишь поручил де Фавра, которого хорошо знал, позондировать почву у банкиров о возможности предоставления займа. Деньги будто требовались ему на покрытие текущих расходов и уплату долгов, ибо он уже несколько месяцев не мог воспользоваться своими доходами. Далее Месье направил письменное подтверждение своих слов в Учредительное собрание.

Следствие по делу поручили Омеру Талону. Возможно, именно он, будучи ярым монархистом, уговорил де Фавра пожертвовать собой, дабы не ставить под угрозу жизнь особ королевской крови. Взамен граф Прованский обещал обеспечить семью узника. Де Фавра написал полное признание, намереваясь прочесть его на суде, но Талон сумел убедить заключенного отдать ему эту бумагу на сбережение и хранить полное молчание.