Музыка как шанс. Победить рассеянный склероз

«Давай помолчим о женщинах»

1.Что на твоем лице?Покой или ненависть?Любовь или готовность?Что на твоем лице?Что в твоем сердце?Ярость или преданность?Воины ценят верность.

Воины ценят верность.2.И не дадим дорого,Мы за любовь девушки.Но за любовь женщины,Жизнь – за любовь женщины.Только бы сны вещие,В них пусть снега вешние,Просьбы то не грешные,И ничего вечного.

3.Что до женской жестокости —Гнить без славы во поле нам,Это ли путь воина?Может и путь воина.Будет трубить в трубы вам.Бить в барабан надо ли?Не хвалиться победами,Мне без любви женщины.

Припев:Давай помолчим о женщинах,Мы так ценим молчание,Ничто не случится нечаянно,Давай помолчим о женщинах.

24. (Db)

– Так что же сейчас?! – Воскликнет мой нетерпеливый читатель!

И будет прав, потому что нельзя так бестактно затягивать интригу.

Через год после трансплантации, увидев трамвай с открытыми дверями, я поспешил запрыгнуть в него и побежал… Только подбегая к трамвайной остановке, я осознал, что бегу. И от этого осознания я был готов бежать дальше и дальше, мимо самого трамвая и еще дальше по дороге, туда, где она исчезает за линией горизонта и даже еще дальше, до самого того «крайнего края», который я много раз предполагал в своей жизни. Бежал, что бы обогнать его, и крикнуть, обернувшись: «Смотри и знай, ты не "Край" и тебе это не кажется!»

Я не могу себя назвать абсолютно здоровым, как было до болезни, но и больным не могу назвать себя тоже. Все относительно, вы же знаете. Где-то по моему телу бегают мои стволовые клеточки и ищут пораженные за время долгой болезни участки. Восстановление проходит медленно, но это и ожидалось. Очень многие симптомы болезни прошли, и в будущее я смотрю с оптимизмом, как смотрел в восемнадцать лет. Обострений больше нет, у меня не сводит мышцы, и работают все органы. Я играю двухчасовые концерты, а после сижу с друзьями в баре и глубоко за полночь возвращаюсь домой. Совсем недавно это показалось бы мне фантастикой. Я все также придумываю песни, но только без страха за то, что никогда не исполню их на сцене.

А еще я знаю, что жизнь наступает не завтра, а в этот самый момент. Сейчас. Что к людям нужно идти сегодня. Идти к ним по одной простой причине – всякое равнодушие к окружающим, является в первую очередь, равнодушием к себе. Знаю, что Бог не в церквях, что Он здесь, во мне. Что любовь не под одеялом с женщиной, не между мной и ней, а в нас, и в том, что мы можем делиться этим самым Богом. Что любовь не в успехе, а успех в любви. Как не музыка для нот, а ноты для музыки.

По-моему, неплохо для неизлечимого больного, не так ли?

Что сказать напоследок?

Думаю, уместной будет еще одна маленькая история, пропитанная банальностью, как и все в этой книжке…

Когда я в юности занимался у Ришата, иногда, в конце тренировки он давал забавное задание. На деревянном полу мелом чертился круг. Правила были простые. Один человек входил в него, трое становились по периметру. Задача троих была – выбить обороняющегося из круга. Задача обороняющегося – как можно дольше в этом круге продержаться.

Кто-то вылетал из круга через несколько секунд после начала боя. Некоторых вытаскивали за ноги под общий хохот присутствующих. А кто-то бился до самого крайнего края.

Что? Ты устал? Болен? Тебя предали? Не по правилам? Страшно?

Нет, дружище, это тебе кажется. Просто подошла твоя очередь входить в круг.