Музыка мертвых

— Посмотрите сами, милорд, — сказал он и смахнул с лица серые хлопья пыли. — Я оторвал обои, а за ними выемка в стене. Тайник.

Эрика вскочила с кровати и, заглянув за шкаф, увидела, что в стене действительно был провал — тайник, возле которого сейчас энергично приплясывал огонек Моро. Эрика протянула был руку к выемке, но Моро тотчас же схватил ее за левое запястье и почти дернул на себя, вытаскивая из-за шкафа.

— Нет, милорд, — сказал он так, что никто не захотел бы с ним спорить. — Это может быть опасно. Позвольте мне.

Эрика послушно отступила в сторону и спросила:

— Боишься, что привидение оторвет мне руку?

Моро фыркнул и выразительно завел глаза к потолку.

— У вас она не отрастет, это точно. А у меня — да, — и с такими вдохновляющими словами он нырнул за шкаф и вдруг разочарованно выдохнул: — Пусто, милорд. Здесь ничего нет.

— Как ничего? — удивленно прошептала Эрика. Моро вышел из-за шкафа, устало вздохнул и буквально рухнул в кресло. Его посеревшее лицо казалось темным и обиженным, словно Моро поманили какой-то великой тайной и так и не позволили к ней прикоснуться.

— Ничего, — повторил Моро. — Даже пыли нет. Но там что-то было, иначе огонек бы нас сюда не привел.

Некоторое время они сидели молча, и Эрика слышала, как где-то вдали, в глубинах ее памяти, негромкий женский голос напевает: звездочка моя, сияй, над кроваткой пролетай, в небесах одна горишь, на дитя глядишь… Потом Моро ударил кулаком по кровати и сказал:

— Нет, это совершенно невозможно, милорд. Дайте мне руку.

Эрика подчинилась и зажмурилась в ожидании удара — он последовал почти сразу, и за ним пришла тьма, а потом Эрика на мгновение задохнулась от морозного воздуха, который ворвался в легкие и прояснил затуманенную голову.

Она открыла глаза и увидела, что Моро перенес ее в какие-то трущобы, едва озаренные старыми тусклыми фонарями. Шел снег, мягко прикасался к лицу и таял, мир обрел унылый желтоватый оттенок, а люди, которые брели сквозь снегопад по своим делам, сделались похожи на силуэты, вырезанные из темной бумаги. Моро взял Эрику за локоть и осторожно подтолкнул к дверям — когда они вошли, то Эрика увидела, что Моро притащил их в какой-то затрапезный кабак. Пахло пивом и рыбой, у стойки и за грубо сколоченными столами сидела самая затрапезная публика, в углу за камином парочка оборванцев лениво отвешивала пинков третьему, а справа сразу же нарисовался халдей с грязным полотенцем и услужливо осведомился:

— Чего угодно добрым господам?

— Отдельный кабинет и текилу, которая получше, — бросил Моро. — И лимончика построгай на закусь.

На удивление Эрики в заведении действительно был отдельный кабинет, и он выглядел вполне пристойно — насколько это, конечно, было возможно в этом районе. Эрика провела ладонью по скамье — чистая. И стол был чистый. Медведь, которого она все-таки утащила с собой из родительского дома, важно сел на столешнице, словно почтенный председатель.

— Простите, милорд, мне надо поставить голову на место. Сейчас дыхание переведу, и пойдем домой, — сказал Моро, когда им принесли текилу, и он осушил первую рюмку. Эрика понимающе кивнула.

— Мне нужно то же самое, Жан-Клод, — призналась она. — Запечатанный тайник за шкафом. Пустой тайник, к которому пришел твой огонек — значит, там что-то было.

Моро обновил свой стакан и указал Эрике на ее текилу, но она отрицательно качнула головой. Сейчас ей как никогда был нужен свежий и острый ум.

— Если предположить, что его содержимое забрали, потом снова наклеили обои и вернули шкаф на место, — задумчиво произнесла Эрика и вдруг сказала: — Нет, это бред какой-то. Жан-Клод, а оно могло просто исчезнуть? Есть ли, например, такие артефакты?

Моро нахмурился, опрокинул вторую и подцепил с блюдца лимон. Эрике показалось, что ему не хочется говорить.

— Были, — ответил он. — Несколько столетий назад их называли Ползучими артефактами. Положишь такого красавца в сундук, а он заскучает да уползет. Они в каком-то смысле разумные. Захотят — будут служить. Не захотят — будут спорить да вредничать.

«Пожалуй, за такую вещь действительно могут убить», — подумала Эрика. Снег за окном теперь спускался густой тихой завесой, скрадывал звуки, прятал дома и людей. Эрике ни с того ни с сего подумалось, что совсем скоро новый год, и можно будет нарядить елку. А великого музыканта обязательно будут звать на балы и в гости, без этого в маленьких городках не обойтись.

— Получается, у моих родителей мог быть такой Ползучий артефакт? — предположила Эрика. — Если ему несколько столетий, то он обладает не только магической ценностью, но и культурной. И его цена велика.

Моро пожал плечами. Сочно чавкнул очередным ломтиком лимона.

— Да, это дорогие штуки. Дорогие и строптивые, как сто бесов. Их никто долго не хранит, ваши родители не стали бы умирать за такую дрянь. Отдали бы в белы рученьки, да еще и приплатили бы, чтоб наверняка забрали. Артефактами надо пользоваться, а не спорить с ними. Ты ему: работай! А он тебе: да шел бы ты, куда солнышко не заглядывает, я спать хочу, а у тебя еще и руки вон немыты!