Музыка мертвых

— Ах ты ж, Господи! — кондитер, который до этого встревоженно обсуждал с соседями огненный столб, хлопнул себя по выдающемуся пузу и бросился в кондитерскую. Штольц посмотрел ему вслед, вынул из кармана серебряную пластинку, исписанную рунами, и, взвесив ее на ладони, произнес:

— Совершенно верно. Не работает.

Тут Моро удивил Августа уже невесть какой по счету раз за этот вечер — подхватив Штольца под руку, он почти волоком потащил его в сторону дома, и через несколько секунд они скрылись за дверями. Август оторопело посмотрел им вслед.

Послышался хлопок, и огненный столб исчез. На город рухнул поздний вечер, и какое-то время Август растерянно моргал, как сова, которую разбудили средь бела дня. Горожане оторопело смотрели друг на друга, и только близнецы, говорившие про ярмарку и карусель, с веселым гиканьем бросились в сторону сада — играть в снежки. Няня подхватила юбки и побежала за ними: вынимать из сугробов и волочь домой.

— Получается, теперь артефакты не работают? — озадаченно спросил банкир. Его лицо заострилось, утратило слезливую мягкость — момент душевного тепла и нежности ушел вместе с огненным дымом на Малой Лесной. — Это явление их, как бы это точнее выразиться, отключило?

— Это везде так? — нахмурился Мавгалли. — По всему миру или только у нас?

Август не ответил — он смотрел туда, где на темной громаде дома Штольца вспыхнул свет в трех окнах. Что случилось, почему этот Моро практически утащил Штольца с улицы? Августу было не по себе. Он чувствовал, что стоит на краю какой-то опасной тайны и заглядывает в нее, словно в пропасть.

Вечер продолжился у бургомистра, который собрал экстренное заседание в ратуше. Заседавших было немного — сам Говард в простом домашнем сюртуке, отделение полиции в полном составе, трое городских врачей, которые смотрели в сторону Августа с нескрываемым презрением, и банкир Шант в качестве уважаемого свидетеля. Говард угрюмо ходил взад-вперед по кабинету, слушал, и вертикальная морщина, прочертившая его лоб, становилась все глубже и глубже. Августу даже стало жаль его. Говард относился к городу и горожанам как к собственным детям, и сейчас выглядел, как отец, у которого любимый ребенок подхватил неведомую хворь.

— Ну артефакты-то заработали, — сказал он после рассказа Мавгалли о том, что случилось на Малой Лесной. — Что это было, как полагаете?

Должно быть, сейчас он очень жалел о том, что позволил-таки закрыть отделение инквизиции. Рассуждать об артефактах с местной полицией было почти то же самое, что беседовать со свиньей о балете.

— Неизученное природное явление, — буркнул Август. — Хорошо, хоть сейчас все вроде бы в порядке.

Уважаемые доктора одарили его выразительными взглядами и дружно отвернулись. Они не считали ссыльного бунтаря своей ровней и не скрывали этого. Портреты прежних хозяев города смотрели на Августа со стен с той угрюмостью, которая свойственна лишь классической живописи. «Все против меня», — подумал Август и мысленно скорчил рожу одному из портретов, тому, чей парик украшало немыслимое количество завитушек.

Говард вздохнул и устало провел ладонью по лбу.

— Неделька та еще выдалась, — сказал он. — То убийство, то теперь еще и явление. Ладно, сделаем так. На неделю объявляю полный карантин. Из города никому не выезжать, а въезжать к нам и так слава богу не торопятся. Господа медикусы, на вас контроль за здоровьем горожан. Отслеживайте все жалобы, даже мельчайшие. Господа полицейские, доктор Вернон — смотрите за поведением артефактов, если уж ездили на курсы. А в остальном живем спокойно, будто ничего не случилось. Бог даст, и обойдется.

Август кивнул. Говард обладал неуемным даром находить работу для всех, впрочем, сейчас это его только радовало. Меньше всего Августу хотелось вспоминать таинственный тихий напев, зовущий его из огня.

Их всех выбрали, как только они услышали музыку. Но кто выбирал и для чего?

Когда они вышли из ратуши, была уже глубокая ночь, но город не спал. Люди сидели за столами кабаков и кондитерских, обсуждали огненное явление и все-таки потихоньку склонялись к тому, что наступает конец дней человеческих. По пути домой Август сделал огромный крюк и пришел к дому Штольца на Малой Лесной. Здесь все было, как обычно. Снег не чернел под копытами демонов, злые духи не прятались за фонарными столбами, чтобы загубить прохожих. Обычная ночная улица провинциального города.

Три окна горели золотым огнем. Август постоял возле дверей, хотел было постучать, но потом передумал и побрел домой. Возможно, Штольц живет на артефактах — их широко используют в медицине, а Штольц достаточно богат, чтоб позволить себе серебряную пластинку в кармане.

Да, возможно, дело было в этом. Обернувшись, Август увидел, как окна в доме Штольца погасли. Неожиданно для самого себя он отступил в сторону и вскоре увидел, как открылась дверь, и из дома выскользнула тень — густая, черная, похожая на сгусток дыма.

Моро куда-то побежал на сон грядущий?