Музыка мертвых

Август хотел было пойти за ним, но то чувство, которое заставило его отойти в сторону, схватило за шиворот и приказало: оставайся на месте. Не шевелись и надейся, что тебя не заметят.

Моро — это был действительно он — обогнул заснеженный сад и быстрым шагом двинулся вниз по улице.

Когда он скрылся за домами, то Август невольно вздохнул с облегчением.

* * *

Когда Август проснулся в половине восьмого и пошел в ближайшую кофейню за привычным завтраком из бекона и семи яиц, то обнаружил, что заведение переполнено. Обычно горожане предпочитали завтракать дома, в кругу семьи, но сейчас чуть ли не все жители улицы сидели за столиками и толпились возле стойки, обсуждая свежие газеты.

— Вот! — воскликнул Фирмен, сдвинув форменную фуражку на затылок, и хлопнул на стол газету. — «Хаомийское время» тоже об этом пишет!

— Ну дела… — один из местных пекарей, папаша Угрюм, сокрушенно покачал головой. Его дочь Эмма, худенькая, слабая, похожая на тоненькое деревце, быстро схватила газету Фирмена и красивым, хорошо поставленным голосом прочла:

— Министерство артефакторики подтверждает, что вчера в девять пятнадцать все без исключения хаомийские артефакты пришли в негодность. Это было вызвано неизвестным природным явлением, которое прокатилось по всему миру. Наши корреспонденты передают, что столбы некой неопределяемой энергии поднялись от земли в девятнадцати городах Хаомы…

— Вот и «Хаомийское зеркало» о том же говорит! — подал голос тощий узкоглазый эмигрант с Южного Восхода: Август никак не мог запомнить его имя. Не то Санг Юп, не то Юн Санг. — Прямо пишут: грядет конец времен, магические поля пришли в движение. Когда они двигались в прошлый раз, то наши острова смыло цунами.

Август ухмыльнулся. «Хаомийское зеркало» всегда славилось истерическим тоном своих статей. Эмигранту не поверили: он был известный врунишка и рассказывал, как однажды приручил восьмихвостую лису.

— И «Вестник» пишет, слушайте! — юный студент-богослов в тяжелом черном одеянии поудобнее сел на скамье и с важным видом прочел: — Известия об энергетических столбах доходят к нам из Лекии, островов Меонийского союза, даже с Черного Юга, чьи вожди и жрецы принесли ночью массовые жертвы своим нечестивым богам в попытке избежать неминуемой и грозной участи. Эксперты министерства артефакторики уверяют, что после сбоя все артефакты работают в своем привычном режиме, и многочисленные приборы министерства не зафиксировали каких-либо колебаний магических полей. Слышал, Санг Юп? Все врет твое «Зеркало», сиди спокойно.

По заведению прокатилась волна разговоров. Август наконец-то прошел к стойке и сделал заказ. Хозяин кофейни заполошенно махнул рукой.

— Хорошо, доктор Вернон, только придется подождать. Я и так с ног сбился, — и он отвернулся и зычно заорал в окошко на кухне: — Ханна! Яичницу доктору, живо!

Наконец-то получив свою тарелку с завтраком, Август устроился в уголке и принялся за еду. Компанию ему составлял господин Густав, самый старый житель города, который к своим девяноста годам сохранил телесную силу, здравый и цепкий разум и энергию, какой позавидовала бы молодежь. Господин Густав до сих пор работал в библиотеке Эверфорта в отделе антикварной литературы, и Август невольно полюбопытствовал:

— Не приходилось ли вам читать что-нибудь об этом явлении?

Господин Густав отломил вилкой кусочек творожной запеканки — ее здесь готовили специально для него, по особому рецепту и из уважения к старости совершенно бесплатно — и ответил:

— Откровенно говоря, дорогой мой, вчера этот столб навел меня на некоторые размышления.

Август сел поудобнее. Как правило, размышления господина Густава были интересными и незаурядными.

— Полагаете, что министерство артефакторики кормит нас сказками? И это явление не такое уж неизученное, как они хотят показать?

Библиотекарь неопределенно пожал плечами.

— Как вы относитесь к священному Писанию? — поинтересовался он. — Гностики считают, что каждая буква в нем имеет божественную природу. Современные передовые богословы постепенно склоняются к тому, что Писание лишь древнее поэтическое творение, вдохновенный рассказ об основах мира, который написали те, кто был свидетелем работы Создателя нашего. А вы что думаете?

Август пожал плечами. Меньше всего ему хотелось вдаваться в богословские рассуждения.

— Признаться, я не думаю об этом, — сказал он. — Работа сделала меня циником, и я иногда полагаю, что там, выше нас, ничего нет. Ничего и никого.

«Кроме того, что вдохновляет Штольца, — вдруг подумал Август. — Кроме того, кто играет музыку, что звучит у него в ушах».

— Логично, — кивнул господин Густав. Папаша Угрюм о чем-то заспорил с Фирменом, и дело начинало разворачиваться в сторону драки. «Не повезет Фирмену», — ухмыльнулся Август про себя. Кулачищи пекаря были самыми большими в Эверфорте — возможно, поэтому никто не отваживался ухаживать за Эммой, боялись, что эти кулаки пробегутся у них по бокам.