Читаем МВА за 10 дней. Самое важное из программ ведущих бизнес-школ мира полностью

Располагая этими тремя инструментами, ФРС может изменять не только предложение, но и стоимость денег, а именно процентные ставки. С ростом экономики ФРС старается постепенно увеличивать предложение денег. Если операция осуществляется грамотно, инфляция и процентные ставки останутся низкими, а экономика будет укрепляться. Если предложение денег ограничить сверх меры, в экономике может произойти глубокий спад, что и случилось в начале 1980-х гг. Если рост денежной массы никак не сдерживать, то инфляция вырвется из-под контроля, что происходило последние 20 лет во многих южноамериканских странах и в будущем грозит Соединенным Штатам.


На чью сторону стать? Если вы консерватор, то будете тяготеть к лагерю Фридмена. Если по политическим воззрениям вы либерал, для вас более привлекательной может оказаться кейнсианская экономика, так как она призывает к активному вмешательству со стороны государства. Однако оба лагеря мало что сумели сделать для поддержания стабильного развития экономики. В США до сих пор не научились избегать рецессий.

Обе теории – монетаристская и теория расходов – играют существенную роль в функционировании экономических систем. Спор между ними – знакомая проблема курицы и яйца. Кто начинает процесс? При реализации монетаристской политики определяется предложение денег, от которого в свою очередь зависят расходы и ВНП. А может быть, «хвост» кейнсианских расходов вертит монетаристской «собакой»? Если сможете в этом разобраться, напишите, пожалуйста, книгу и наведите порядок в умах экономистов.

Еще несколько экономистов, о которых вам следует знать

В дополнение к Фридмену и Кейнсу в вашей сумке для всякой нужной MBA всячины следует поместить сведения об еще пяти экономистах. Их часто упоминают как людей, заложивших основы современной экономики, какой мы ее знаем.


Адам Смит и его труд «Исследование о природе и причинах богатства народов». Адам Смит – один из первых экономистов мира, и до сих пор о нем много говорят. В своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» (The Wealth of Nations, 1776)

[10] он описал «невидимую руку» конкуренции как направляющую силу экономической системы, основанной на эгоистическом интересе. Он увидел, что «богатство народов» прирастает с разделением труда. На примере фабрики по производству булавок Смит описал, как растет производительность, когда задания поручаются рабочим в зависимости от их квалификации. Он наблюдал случаи, когда десять рабочих, каждый из которых имел свое задание, за день изготовляли 48 000 булавок, в то время как один человек мог выточить всего несколько булавок в день.


Йозеф Шумпетер и «созидательное разрушение». Этот гарвардский экономист, давно умерший и забытый, был возвращен из небытия в 1980-х гг. Произошло это потому, что он увидел в предпринимателе

ключевую фигуру экономической жизни. Заглянув в свежие бизнес-журналы, вы сразу же убедитесь, что слово «предприниматель» или его производные используются так же часто, как союзы «и» и «а».

Шумпетеру капитализм представлялся «хаотичной и неотлаженной системой непрерывного движения, но никак не равновесия». В книге «Капитализм, социализм и демократия» (Capitalism, Socialism and Democracy, 1942)[11] он определял капитализм как процесс «творческого разрушения». «Предприниматели создают новые отрасли, которые в мучительной борьбе вытесняют старые». В пору лихорадочной скупки компаний с использованием кредитных средств в 1980-х гг. люди, приобретавшие контрольные пакеты акций, цитировали Шумпетера в оправдание своих действий и сверхприбылей: это, мол, необходимо для санации капиталистической системы. Для тех МВА, кто не решится начать самостоятельный бизнес, теоретики в качестве утешительного приза сочинили термин «интрапренер»: предприниматель и творец перемен в рамках своей корпоративной должности.


Джон Кеннет Гэлбрейт и либеральный взгляд. Гэлбрейт, гарвардский экономист, известен не серьезными теориями или техническими исследованиями, а громкими политическими заявлениями. Хотя Гэлбрейта не считают выдающимся мыслителем, его умение читать будоражащие ум лекции и продавать собственные книги сделало ему имя в экономике. В 1951 г. Гэлбрейт выступил защитником профсоюзов в книге «Американский капитализм: концепция встречного права» (American Capitalism: The Concept of Countervailing Power). В книге «Общество изобилия» (The Affluent Society, 1958) он призвал к тому, чтобы экономика перенесла акцент с производства на сферу государственных услуг для населения. В книге «Новое индустриальное общество» (The New Industrial State, 1967)[12] он рассуждал о постепенном движении США к социализму.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Knowledge And Decisions
Knowledge And Decisions

With a new preface by the author, this reissue of Thomas Sowell's classic study of decision making updates his seminal work in the context of The Vision of the Anointed. Sowell, one of America's most celebrated public intellectuals, describes in concrete detail how knowledge is shared and disseminated throughout modern society. He warns that society suffers from an ever-widening gap between firsthand knowledge and decision making — a gap that threatens not only our economic and political efficiency, but our very freedom because actual knowledge gets replaced by assumptions based on an abstract and elitist social vision of what ought to be.Knowledge and Decisions, a winner of the 1980 Law and Economics Center Prize, was heralded as a "landmark work" and selected for this prize "because of its cogent contribution to our understanding of the differences between the market process and the process of government." In announcing the award, the center acclaimed Sowell, whose "contribution to our understanding of the process of regulation alone would make the book important, but in reemphasizing the diversity and efficiency that the market makes possible, [his] work goes deeper and becomes even more significant.""In a wholly original manner [Sowell] succeeds in translating abstract and theoretical argument into a highly concrete and realistic discussion of the central problems of contemporary economic policy."— F. A. Hayek"This is a brilliant book. Sowell illuminates how every society operates. In the process he also shows how the performance of our own society can be improved."— Milton FreidmanThomas Sowell is a senior fellow at Stanford University's Hoover Institution. He writes a biweekly column in Forbes magazine and a nationally syndicated newspaper column.

Thomas Sowell

Экономика / Научная литература / Обществознание, социология / Политика / Философия
500 дней
500 дней

«Независимая газета», 13 февраля 1992 года:Если бы все произошло так, как оно не могло произойти по множеству объективных обстоятельств, рассуждать о которых сегодня уже не актуально, 13 февраля закончило бы отсчет [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html). То незавидное состояние, в котором находится сегодня бывшая советская экономика, как бы ни ссылались на «объективные процессы», является заслугой многих ныне действующих политических лидеров, так или иначе принявших полтора года назад участие в похоронах «программы Явлинского».Полтора года назад Горбачев «заказал» финансовую стабилизацию. [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html), по сути, и была той же стандартной программой экономической стабилизация, плохо ли, хорошо ли приспособленной к нашим конкретным условиям. Ее отличие от нынешней хаотической российской стабилизации в том, что она в принципе была приемлема для конкретных условий того времени. То есть в распоряжении государства находились все механизмы макроэкополитического   регулированяя,   которыми сейчас, по его собственным неоднократным   заявлениям, не располагает нынешнее российское правительство. Вопрос в том, какую роль сыграли сами российские лидеры, чтобы эти рычаги - контроль над территорией, денежной массой, единой банковской системой и т.д.- оказались вырванными из рук любого конструктивного реформатора.Полтора года назад, проваливая программу, подготовленную с их санкции, Горбачев и Ельцин соревновались в том, на кого перекинуть ответственность за ее будущий провал. О том, что ни один из них не собирался ей следовать, свидетельствовали все их практические действия. Горбачев, в руках которого тогда находилась не только ядерная, но и экономическая «кнопка», и принял последнее решение. И, как обычно оказался  крайним, отдав себя на политическое съедение демократам.Ельцин, санкционируя популистскую экономическую политику, разваливавшую финансовую систему страны, объявил отсчет "дней" - появилась даже соответствующая заставка на ТВ. Отставка Явлинского, кроме всего прочего, была единственной возможностью прекратить этот балаган и  сохранить не только свой собственный авторитет, но и авторитет определенной экономической философии.Программа [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html) оказалась   не только популярным учебником нормальной экономической логики. Она в первую очередь определила начало новой  для советского менталитета политики. Григорий Явлинский первым разделил имидж самостоятельного политика и административный пост, первый деятель постсоветской эпохи, который сделал себя сам. Никто .не «доставал его из мешка», как Горбачев «достал» в свое время Ельцина, Щербицкий - своего идеолога Кравчука, Ельцин -Хасбулатова, Бурбулиса и Руцкого, Бурбулис - Гайдара   и т. д. (Кстати, ничего зазорного в нашей политической реальности в том, что тебя «достали из мешка», нет, раз доставши, не всякого в этот мешок засунешь.)Явлинский и его команда не подстраивались под того или иного политического деятеля, они формировали по своей инициативе политическую  реальность, точно используя созревшие обстоятельства. Ни [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html), ни [«Согласие на шанс»](http://www.yabloko.ru/Publ/Soglas/shans.html) не реализовались в жизнь, однако два созданных ими «летних перемирия» между Горбачевым и Ельциным стали существеннейшими элементами политической истории, то есть в конечном итоге относительно мягкой   политической  эволюции. Именно этой попытке обеспечить возможно мягкую и наименее болезненную политическую эволюцию  вынужден был посвятить себя Явлинский, составляя «Экономический договор» и конструируя договорный процесс между   недоговороспособными республиканскими лидерами. Явлинский пошел в мертворожденный МЭK, работал там на общественных началах, не получая зарплаты, не для того чтобы разыграть союзную политическую карту, а потому что политические игры на вершине нового российского Олимпа считал менее значительным занятием, чем обеспечение экономических условий для реформ.После августа Явлинский не потому не стал премьером, что экономические взгляды Гайдара оказались президенту ближе или профессиональнее; не думаю, что у кого-то возникнут подозрения,  что Ельцин способен задаваться такими вопросами. В представлении российских лидеров Явлинский никогда не был конкурентом Гайдару. Он мог быть конкурентом Бурбулису. То есть Явлинский, который «много себе позволяет», мог бы быть лидером политическим ответственного и самостоятельного правительства, формирование которого не может позволить себе российский президент Ельцин.[«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html) завершились. А судьба экономической реформы по-прежнему находится в капризных и неуклюжих руках политиков, готовых пожертвовать экономической и политической стратегией ради суетных интересов политической популярности.

Григорий Алексеевич Явлинский , Станислав Сергеевич Шаталин

Экономика
Экономика добра и зла
Экономика добра и зла

«Экономика добра и зла» — результат размышлений Томаша Седлачека о том, как менялись представления человека о мире с экономической точки зрения. Автор предлагает взглянуть на экономику не как на строгую научную дисциплину, а как на культурное явление, продукт нашей цивилизации. Он обращается к важнейшим историческим источникам и трудам великих мыслителей: от шумерского эпоса и Ветхого Завета до древнегреческой и христианской литературы, от Рене Декарта и Адама Смита до современной эпохи постмодернизма, чтобы показать развитие экономического мировоззрения. В своем исследовании Седлачек применил междисциплинарный подход, убеждая читателя в том, что понятия и концепции, которыми оперирует экономика, лежат за пределами ее дисциплины. Таким образом, Седлачек рассматривает вопросы метаэкономики, которые непосредственно связаны с историей, философией, антропологией, социологией и культурологией. Проделанная автором «деконструкция» истории экономики дала понять, что экономика, по сути, занимается вопросами добра и зла.

Томаш Седлачек

Экономика