Читаем МВА за 10 дней. Самое важное из программ ведущих бизнес-школ мира полностью

В 1817 г. Давид Рикардо в своей книге «Начала политической экономии и налогового обложения» (Principles of Policy, Economy and Taxation)[14] ввел понятие

сравнительного преимущества. Сравнительное преимущество народа заключается в способности производить продукт с меньшими затратами по сравнению с торговыми партнерами. Теоретически каждый народ должен максимизировать выпуск тех товаров, которые он производит наиболее эффективно благодаря доступности земли, трудовых ресурсов или наличию хорошего климата. Даже если страна способна производить какой-то продукт при абсолютном минимуме затрат по сравнению с любой другой, ей все равно следует стремиться к наращиванию именно тех продуктов, которые она производит с более высокой эффективностью, чем другие страны. Рикардо предложил, чтобы Португалия экспортировала в Англию вино и импортировала из Англии шерсть, хотя оба продукта Португалия могла выпускать при абсолютном минимуме затрат. Дело в том, что Португалия более эффективна в производстве вина, чем шерсти, и ее производственные возможности по второму продукту ограниченны. Поэтому ей следует ориентировать все свои производственные возможности на вино, а шерсть оставить Англии.

В торговле с Японией США следует максимизировать свои возможности по производству продуктов питания с низкими затратами. Америка богата хорошей землей, машинами, удобрениями, техническим опытом и трудовыми ресурсами. Производительность труда в сельском хозяйстве США в 3 раза выше, чем в Японии. С другой стороны, Япония преуспела в производстве электроники и автомобилей. С точки зрения теории, если бы в мире существовали только эти две страны, США следовало бы свернуть все производство электроники и полностью переключиться на производство продуктов питания. Напротив, японцам следовало бы отказаться от неэффективного сельского хозяйства. Однако в реальности у каждой страны имеются также иные задачи и особые интересы, вынуждающие ее воздвигать торговые барьеры. Эти барьеры сводят на нет эффективность сравнительных преимуществ. Такие торговые барьеры, как налоги на импорт, импортные квоты или иные правила внешней торговли, представляют собой попытки государства оградить собственную промышленность и рабочие места. Бизнес-школы МВА неизменно утверждают, что ограничительные тарифы и торговые барьеры – это «плохо» и для долговременного экономического роста предпочтительнее свободная торговля.

Платежный баланс

Компании отслеживают свои операции посредством финансовых отчетов, и точно так же страны в целом отслеживают свои международные операции, ведя платежный баланс. В платежном балансе отражаются финансовые требования и обязательства страны в торговых отношениях со всеми другими странами. Он подобен отчету о движении денежных средств. Платежный баланс показывает, как за учетный период изменяются валютные резервы. Валютные резервы – это остаток таких ликвидных активов, как наличность и золотой запас, которые можно использовать в международных расчетах.



Перечисленные выше источники и варианты использования наиболее часто находят отражение в книге учета валютных резервов. В этом перечне не учитываются международная торговля наркотиками и другая теневая деятельность. Как правило, пресса игнорирует общее состояние платежного баланса и сосредоточивает внимание только на дефиците в торговле товарами

. Проще всего указать, что в 2010 г. США имели дефицит по международной торговле товарами в размере $650 млрд. Журналисты забывают, что при этом США имели активное сальдо в размере $150 млрд по торговым услугам – консультированию и технической подготовке сделок – и еще $160 млрд чистого дохода по инвестициям. В результате реальный дефицит торгового баланса составил всего $340 млрд в экономике ценой $14 трлн.

Исключительно важно иметь достаточные валютные резервы. Крушение национальной валюты Зимбабве в 2008 г. произошло из-за недостатка у Центрального банка страны валютных резервов – их не хватило для расчета за частные и государственные покупки. Когда иностранцы решили конвертировать свои требования в доллары США, Центральный банк лишился всей иностранной валюты. Доллары Зимбабве сделались неконвертируемыми, и от них все спешили избавиться. За триллион зимбабвийских долларов давали доллар США, и правительство отменило хождение национальной валюты.

Обменный курс и паритет покупательной способности

Перейти на страницу:

Похожие книги

Knowledge And Decisions
Knowledge And Decisions

With a new preface by the author, this reissue of Thomas Sowell's classic study of decision making updates his seminal work in the context of The Vision of the Anointed. Sowell, one of America's most celebrated public intellectuals, describes in concrete detail how knowledge is shared and disseminated throughout modern society. He warns that society suffers from an ever-widening gap between firsthand knowledge and decision making — a gap that threatens not only our economic and political efficiency, but our very freedom because actual knowledge gets replaced by assumptions based on an abstract and elitist social vision of what ought to be.Knowledge and Decisions, a winner of the 1980 Law and Economics Center Prize, was heralded as a "landmark work" and selected for this prize "because of its cogent contribution to our understanding of the differences between the market process and the process of government." In announcing the award, the center acclaimed Sowell, whose "contribution to our understanding of the process of regulation alone would make the book important, but in reemphasizing the diversity and efficiency that the market makes possible, [his] work goes deeper and becomes even more significant.""In a wholly original manner [Sowell] succeeds in translating abstract and theoretical argument into a highly concrete and realistic discussion of the central problems of contemporary economic policy."— F. A. Hayek"This is a brilliant book. Sowell illuminates how every society operates. In the process he also shows how the performance of our own society can be improved."— Milton FreidmanThomas Sowell is a senior fellow at Stanford University's Hoover Institution. He writes a biweekly column in Forbes magazine and a nationally syndicated newspaper column.

Thomas Sowell

Экономика / Научная литература / Обществознание, социология / Политика / Философия
500 дней
500 дней

«Независимая газета», 13 февраля 1992 года:Если бы все произошло так, как оно не могло произойти по множеству объективных обстоятельств, рассуждать о которых сегодня уже не актуально, 13 февраля закончило бы отсчет [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html). То незавидное состояние, в котором находится сегодня бывшая советская экономика, как бы ни ссылались на «объективные процессы», является заслугой многих ныне действующих политических лидеров, так или иначе принявших полтора года назад участие в похоронах «программы Явлинского».Полтора года назад Горбачев «заказал» финансовую стабилизацию. [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html), по сути, и была той же стандартной программой экономической стабилизация, плохо ли, хорошо ли приспособленной к нашим конкретным условиям. Ее отличие от нынешней хаотической российской стабилизации в том, что она в принципе была приемлема для конкретных условий того времени. То есть в распоряжении государства находились все механизмы макроэкополитического   регулированяя,   которыми сейчас, по его собственным неоднократным   заявлениям, не располагает нынешнее российское правительство. Вопрос в том, какую роль сыграли сами российские лидеры, чтобы эти рычаги - контроль над территорией, денежной массой, единой банковской системой и т.д.- оказались вырванными из рук любого конструктивного реформатора.Полтора года назад, проваливая программу, подготовленную с их санкции, Горбачев и Ельцин соревновались в том, на кого перекинуть ответственность за ее будущий провал. О том, что ни один из них не собирался ей следовать, свидетельствовали все их практические действия. Горбачев, в руках которого тогда находилась не только ядерная, но и экономическая «кнопка», и принял последнее решение. И, как обычно оказался  крайним, отдав себя на политическое съедение демократам.Ельцин, санкционируя популистскую экономическую политику, разваливавшую финансовую систему страны, объявил отсчет "дней" - появилась даже соответствующая заставка на ТВ. Отставка Явлинского, кроме всего прочего, была единственной возможностью прекратить этот балаган и  сохранить не только свой собственный авторитет, но и авторитет определенной экономической философии.Программа [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html) оказалась   не только популярным учебником нормальной экономической логики. Она в первую очередь определила начало новой  для советского менталитета политики. Григорий Явлинский первым разделил имидж самостоятельного политика и административный пост, первый деятель постсоветской эпохи, который сделал себя сам. Никто .не «доставал его из мешка», как Горбачев «достал» в свое время Ельцина, Щербицкий - своего идеолога Кравчука, Ельцин -Хасбулатова, Бурбулиса и Руцкого, Бурбулис - Гайдара   и т. д. (Кстати, ничего зазорного в нашей политической реальности в том, что тебя «достали из мешка», нет, раз доставши, не всякого в этот мешок засунешь.)Явлинский и его команда не подстраивались под того или иного политического деятеля, они формировали по своей инициативе политическую  реальность, точно используя созревшие обстоятельства. Ни [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html), ни [«Согласие на шанс»](http://www.yabloko.ru/Publ/Soglas/shans.html) не реализовались в жизнь, однако два созданных ими «летних перемирия» между Горбачевым и Ельциным стали существеннейшими элементами политической истории, то есть в конечном итоге относительно мягкой   политической  эволюции. Именно этой попытке обеспечить возможно мягкую и наименее болезненную политическую эволюцию  вынужден был посвятить себя Явлинский, составляя «Экономический договор» и конструируя договорный процесс между   недоговороспособными республиканскими лидерами. Явлинский пошел в мертворожденный МЭK, работал там на общественных началах, не получая зарплаты, не для того чтобы разыграть союзную политическую карту, а потому что политические игры на вершине нового российского Олимпа считал менее значительным занятием, чем обеспечение экономических условий для реформ.После августа Явлинский не потому не стал премьером, что экономические взгляды Гайдара оказались президенту ближе или профессиональнее; не думаю, что у кого-то возникнут подозрения,  что Ельцин способен задаваться такими вопросами. В представлении российских лидеров Явлинский никогда не был конкурентом Гайдару. Он мог быть конкурентом Бурбулису. То есть Явлинский, который «много себе позволяет», мог бы быть лидером политическим ответственного и самостоятельного правительства, формирование которого не может позволить себе российский президент Ельцин.[«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html) завершились. А судьба экономической реформы по-прежнему находится в капризных и неуклюжих руках политиков, готовых пожертвовать экономической и политической стратегией ради суетных интересов политической популярности.

Григорий Алексеевич Явлинский , Станислав Сергеевич Шаталин

Экономика
Экономика добра и зла
Экономика добра и зла

«Экономика добра и зла» — результат размышлений Томаша Седлачека о том, как менялись представления человека о мире с экономической точки зрения. Автор предлагает взглянуть на экономику не как на строгую научную дисциплину, а как на культурное явление, продукт нашей цивилизации. Он обращается к важнейшим историческим источникам и трудам великих мыслителей: от шумерского эпоса и Ветхого Завета до древнегреческой и христианской литературы, от Рене Декарта и Адама Смита до современной эпохи постмодернизма, чтобы показать развитие экономического мировоззрения. В своем исследовании Седлачек применил междисциплинарный подход, убеждая читателя в том, что понятия и концепции, которыми оперирует экономика, лежат за пределами ее дисциплины. Таким образом, Седлачек рассматривает вопросы метаэкономики, которые непосредственно связаны с историей, философией, антропологией, социологией и культурологией. Проделанная автором «деконструкция» истории экономики дала понять, что экономика, по сути, занимается вопросами добра и зла.

Томаш Седлачек

Экономика