Мы - это наш мозг. От матки до Альцгеймера

Предисловие Вопросы о мозге к предполагаемому специалисту Я хорошо понимаю, что читателю не слишком нужно все это знать, но мне-то очень нужно рассказать ему об этом. Жан-Жак Руссо (1712-1778) Наш век выдвинул по меньшей мере два научных вопроса огромной важности: как возникла Вселенная и как работает наш мозг. Не только непосредственное окружение, но и слу¬ чай побудили меня взяться за решение второго их них. Я рос в семье, где с самого детства слышал столь занима¬ тельные разговоры, касавшиеся разных аспектов медицины, что уклониться от этого предмета стало для меня невозмож¬ но. Отец был гинекологом и занимался многими спорными вопросами продолжения рода, такими как мужская импо¬ тенция, искусственное оплодотворение и противозачаточные таблетки. В доме у нас постоянно бывали его друзья, о кото¬ рых я позднее узнал, что и они тоже были новаторами в сво¬ ей области. От профессора доктора Дриса Квёридо, впослед¬ ствии основавшего медицинский факультет в Роттердаме, еще ребенком я получил свой первый урок эндокринологии. Мы вместе с ним выгуливали нашего пса, и, когда тот под¬ 17

Предисловие нял лапу, я услыхал от Кверидо, что такое поведение вызы¬ вают воздействующие на мозг половые гормоны. Доктор Кун ван Эмде Боас, первый профессор сексологии в Нидерландах, регулярно заходил к нам со своей женой вечерком выпить по рюмочке с моими родителями. От его рассказов у всех нас, особенно у детей, просто дух захватывало. Однажды он по¬ ведал, что у него никак не клеился разговор с одним пациен¬ том. Наконец пациент выговорил то, что стояло у него словно ком в горле: он-де слыхал, что ван Эмде Боас гомосексуалист! Профессор обнял его за плечи и сказал: «Но, дорогуша, ведь ты же этому не поверил?» — оставив своего пациента в пол¬ ной растерянности. Мы так и помирали со смеху. Не существовало таких вопросов, которых я не мог бы задать, а по выходным дням можно было заглядывать в ме¬ дицинские книги отца и изучать под микроскопом однокле¬ точных зверюшек, кишевших в воде из канавы, и клетки растений. Учась в средней школе, я мог бывать на лекциях, которые отец читал по всей стране. Никогда не забуду, каким напад¬ кам и даже оскорблениям со стороны религиозной публики он подвергался на лекциях по подготовке в Нидерландах пер¬ вой фазы испытаний контрацептивных таблеток. По край¬ ней мере, внешне он продолжал спокойно излагать свои ар¬ гументы, в то время как я, в холодном поту, сидел стиснув зубы. Впоследствии я убедился, что это было полезной шко¬ лой — имею в виду сильные эмоциональные реакции, с кото¬ рыми я сталкивался в дальнейшем в ходе своих исследований. Грегори Пинкус, американский создатель этой пилюли, так¬ же время от времени бывал у нас дома, и мне удалось вместе с ним посетить Органон, фармацевтическую фабрику, где из¬ готовляли эти таблетки. Там я впервые увидел, что такое лаборатория. Само собой разумеется, все это привело к тому, что я стал изучать медицину. За едой мы с отцом с энтузиазмом обсуж¬ 18

Вопросы о мозге к предполагаемому специалисту дали все возможные стороны этой профессии настолько не¬ посредственно и настолько детально, что моя мать то и дело восклицала: «А ну-ка хватит!» — притом что как бывшая хи¬ рургическая медсестра, к тому же побывавшая на фронте в 1939 году во время русско-финской войны, она очень многое повидала. Неожиданно подошло время, когда я стал не толь¬ ко задавать вопросы, но также и отвечать на них. Если ты изучаешь медицину, то сразу же, совершенно неоправданно, в тебе начинают видеть эксперта по всем болезням, у кото¬ рого можно получить бесплатную консультацию. В какой-то момент мне настолько надоели все эти бесконечные зануд¬ ные жалобы, что я громко воскликнул, так, что все общество, собравшееся по случаю дня рождения, сразу же смолкло: «Это интересно, тетя Йопи, раздевайтесь, и давайте посмотрим». Сработало превосходно. Больше она мне не докучала. Но дру¬ гие по-прежнему обращались ко мне со своими вопросами. Приступая к изучению медицины, я хотел больше узнать о подготовке и проведении экспериментов, на которых так часто основываются медицинские концепции. Кроме того, я хотел, вопреки желанию родителей, быть материально не¬ зависимым. Для студентов в Амстердаме имелись две возмож¬ ности после первого академического экзамена половину ра¬ бочего времени заниматься исследовательской работой: либо в области фармакологии, либо в Nederlands Instituut voor Hersenonderzoek [Нидерландском институте исследования мозга]. В Институте мозга свободное место появилось рань¬ ше. Так произошел выбор моей карьеры. В свете всего того, что я уже узнал дома, выбор был абсолютно логичным: новая область нейроэндокринологии, а именно исследование вы¬ работки гормонов клетками мозга и чувствительности мозга к гормонам. На собеседовании у профессора д-ра Ханса Ариен- са Капперса я назвал нейроэндокринологию предметом моих интересов. «Это в ведении Ханса Йонгкинда», — заметил про¬ фессор Капперс и пригласил д-ра Йонгкинда. В последовавшей 19