Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов

На следующее утро за завтраком у меня была запланирована встреча с генералом – весьма уважаемым и популярным в народе бывшим главой вооруженных сил Колумбии. Во время наших предыдущих разговоров он показался мне честным и прямолинейным человеком. Я решил расспросить его:

– Mi general, я, кажется, понимаю причину ваших сомнений, но очень хотел бы услышать о ней напрямую от вас, чтобы лучше разобраться в происходящем.

– Все довольно просто, – ответил он. – Формулировка, которую предлагают мои коллеги, определяет коллективную ответственность институциональных субъектов. Всем понятно, что это всего лишь кодовое название для армии. Мы, военные, говорили с коллегами из Сальвадора и Гватемалы о том, что случилось с ними после гражданских войн. Политики в конечном итоге отделались без последствий, партизаны были отпущены на свободу – а военных сделали козлами отпущения.

Он выдержал паузу.

– Мы будем вовлечены в бесконечные судебные процессы. Некоторые из нас окажутся в тюрьме. Это вопиюще несправедливо. И позорит всех тех, кто храбро сражался за свою страну. Я скорее уйду в отставку, чем приму подобные формулировки.

– Понимаю.

Затем я встретился с главным переговорщиком – конституционным юристом и бывшим вице-президентом. Я был знаком с ним уже несколько лет и всегда считал его открытым и рассудительным, здравомыслящим и умным.

– Мне бы хотелось услышать напрямую от вас, как вы видите ситуацию и почему слова о коллективной ответственности так важны, – сказал я.

Он ответил без колебаний:

– К сожалению, налицо военные преступления, совершенные всеми сторонами – партизанами, армией и военизированными формированиями. Совершившие их люди действовали не в одиночку, а от имени институциализированных групп. Мы не можем стоять перед всем миром и говорить, что наши институты никоим образом не несут коллективной ответственности за все трагические события, произошедшие в этой стране. В противном случае никто не будет доверять нашей судебной системе и мы не сможем решать вопросы справедливости в Колумбии. Нам абсолютно необходимо включить в формулировку тезис о коллективной ответственности.

Различные интересы теперь стали мне более-менее ясны.

Затем состоялась встреча со всей делегацией. Я попросил флипчарт, чтобы вся команда могла визуализировать проблему.

– Приятно снова вас видеть, – сказал я им. – Знаю, что спорный вопрос глубоко расстроил всех. Я хотел бы попросить вас проявить терпение, пока я пытаюсь понять, в чем именно заключается трудность.

Я попросил Серхио прочитать предложение, которое вызвало столько проблем. Написал его на доске и прочитал вслух:

– Институциональные субъекты будут нести коллективную ответственность за любые совершенные преступления.

Я попросил генерала изложить свои опасения.

– Словосочетание институциональные субъекты – это всего лишь кодовое название армии.

Я повернулся к нему и сказал:

– Понимаю, что вас беспокоит то, что слово институциональный означает армию. Что, если бы мы нашли способ дать понять, что коллективную ответственность несет все правительство, включая всех политических лидеров, а не только военные?

Я посмотрел на генерала, он вопросительно посмотрел на меня.

– Какое еще слово мы могли бы использовать? – спросил я.

– А как насчет государственных субъектов? – предложил Серхио.

Я подошел к доске, вычеркнул слово институциональный и заменил его словом государственный.

Посмотрел на генерала и спросил:

– А как насчет фразы государственные субъекты?

Он на мгновение задумался.

– Хорошо… Я думаю, что слово государственный не выделяет одну лишь армию, а включает в себя всех лиц, принимающих решения в правительстве.

– Будет ли этого достаточно, чтобы у вас не осталось сомнений?

Он снова сделал паузу.

– Думаю… это может сработать.

Я обратился ко всем остальным в комнате.

– Приемлема ли для вас эта новая формулировка?

Каждый, начиная с главного переговорщика, кивнул.

Все присутствующие переглянулись, не веря глазам и ушам. Постепенно до них дошло, что проблема, парализовывавшая мирные переговоры более чем на месяц, была решена за двадцать минут. Мы направились в президентский дворец, чтобы отчитаться перед президентом Хуаном Мануэлем Сантосом. С улыбкой на лице тот сразу же одобрил предложение и отправил переговорщиков обратно в Гавану.

Для меня это был важный урок. Когда мы оказываемся в ловушке конфликта, наше видение часто сужается. Конфликт создает шоры. Те, кто находится вне конфликта, могут помочь сторонам найти возможности, которые трудно увидеть изнутри. То, что вы видите, зависит от того, где вы сидите.

Может показаться, что для того, чтобы помочь сторонам в конфликте, нам нужны ответы. Нужны содержательные предложения о том, как решить их проблему. На самом деле нет. Чтобы помочь, нужно просто проявлять любопытство, внимательно слушать и задавать вопросы, которые могут открыть новые возможности.