Мы вернемся домой

— Тоже, — заверила Даша. — Причем из любой кухни, даже самой экзотической. В памяти искина десятки тысяч разных земных и не только земных блюд, правда, готовит их синтезатор из биомассы, произведенной из зерна и прочих сельскохозяйственных культур, и выращенного особым способом мяса, никогда не бывшего частью живого существо, но по вкусу не отличишь.

— Терминал, пожалуйста тарелку борща, пампушки с чесноком, пюре, капустный салат, котлету по-киевски и чашку вишневого компота, — решилась старая учительница. — На этот вот стол.

Поверхность указанного стола подернулась туманом, пошла искорками, и на нем появилось заказанное. Ярко-красный, играющий всеми красками борщ пах настолько одуряюще, что Анна Максимовна чуть не захлебнулась слюной. Она уже несколько лет не пробовала такой роскоши.

— Вот карточка с моими данными, — встала Даша. — Приятного аппетита, Анна Максимовна! Звоните. Сегодня вечером к вам прибудет врач и пропишет лекарства, потом определит на обследование в клинике. А дальше решайте сами. Через терминал посмотрите, как мы живет. В империи сейчас шесть планет. Их нужно заселять. Решите присоединиться — добро пожаловать!

— Уже идете? — спросила старая учительница.

— Да, мне еще многих пенсионеров сегодня посетить нужно, — кивнула девушка. — Всего вам доброго.

Анна Максимовна проводила ее к двери, заперлась и поспешила вернуться к столу, где ее ждал горячий обед.

Даша улыбнулась, спускаясь по лестнице. Она была уверена, что старая учительница вскоре снова станет молодой и встанет в их ряды, в лдях она редко ошибалась. А учителя понадобятся, ох как понадобятся! Только переучивать их придется по имперским стандартам. Ну да ничего страшного, переучат.

Сергей еще не освободился, наверное, Зинаида Петровна оказалась очень дотошной дамой и сейчас вытягивала из него все подробности. Что ж, вечером встретятся, а ей следовало поспешить — интересующий старших имперцев человек как раз вышел прогуляться и сейчас сидел на лавочке возле детской площадки во дворе. Она вышла из дома и поспешила туда.

— Здравствуйте, Иван Николаевич! — поздоровалась девушка с сухоньким, полностью лысым старичком с морщинистым лицом, он сидел, опираясь на толстую палку и хмуро глядя в никуда.

— Добрый день, юница, — посмотрел он на нее. — Мы знакомы?

— Нет, — отрицательно покачала головой Даша. — И не такая уж и юница — сто пятнадцать лет.

— Ах вот оно что… — сделался пронзительным взгляд Ивана Николаевича. — Оттель, что ли?

Он ткнул пальцем в небо.

— Оттель, — подтвердила девушка. — Имперский социальный работник, навещаю пенсионеров, предварительно признанных достойными омоложения. Как вы сами понимаете, долгоживущие вечно молодые подлецы, националисты и либералы нам не нужны. Только наши. Имперцы, коммунары, совки, ватники, колорады. Иначе говоря, советские люди, стремящиеся к справедливости, к жизни по совести, а не по силе и подлости.

— Идеалисты… — позволил себе почти незаметную усмешку старик.

— Идеалисты, — подтвердила девушка. — Но в нашей реальности у нас все получилось, и принцип от каждого по возможностям, каждому по потребностям вполне себе работает. Преступность отсутствует, как таковая. Либерализм, нацизм и прочие деструктивные идеи забыты. Молодежь вся поголовно крылата душой. Обыватели еще есть, но их с каждым годом все меньше. Люди начали понимать святую истину: «Другому тоже больно!».

— Сумели перевоспитать, значит?.. — словно засветились глаза Ивана Николаевича. — А мы — нет. Вырастили новое, крылатое поколение, да только война его почти полностью выбила, мало нас осталось, не сумели мы. А потом Никитка лысый пришел, чтоб ему, твари поганой, в ад провалиться, и все изгадил…

— Да, именно он во многом виновен, — вздохнула Даша. — Не будь Хрущова, Союз бы не распался, он все это начал. А мы справились. Да, было очень трудно. Да, пришлось стать очень жестокими, даже безжалостными, не обращать внимания на мольбы чуждых нам о пощаде. А теперь мы обязаны повторить то же самое здесь. Вы, наверное, в курсе, как мы расправились с западными странами. Никакого оружия, кроме стрелкового, у них не осталось. Нет авиации, ни военных флотов, ни бронетехники, ни артиллерии, ни ракет и ядерного оружия. Помешать нам они уже не смогут. Только из внимания тварей упускать нельзя, не то обязательно нагадят.

— Эти нагадят, — подтвердил старик. — Тут даже к доктору не ходи, нагадят. Но если думаете, что у нас тут меньшая клоака, то вы очень ошибаетесь, как бы не большая. Что с ней делать станете?

— Искать толковых людей и привлекать их к работе, — честно ответила девушка. — Нас всего шесть с половиной миллионов, этого мало.

— Мало, нужно хотя бы раз в пять-шесть больше, — подтвердил Иван Николаевич. — Но современные… — он брезгливо скривился. — Дерьмо…

— Не все, — покачала головой Даша. — Донбасс. Да и в России немало воинов сохранилось. Не поддавшихся всему этому либеральному паскудству.

— Донбасс — это да, — кивнул старик. — Бесценный человеческий ресурс. Но все равно мало.

— Все еще живые советские старики.