На блюдечке(СИ)

- Это наша молодёжь их так прозвала. На самом деле они были в светлых рубашках и брюках. Просто вели себя уж больно... солидно и загадочно. Хотя и вежливо. А полицейский... Я вижу, мне надо начать издалека. Что вам уже известно?

Сильвия задумалась. А действительно, что?

- Баркли должен был много общаться с Тэйлором, прежде чем уволится от вас.

- Понятно. Значит, интересующая вас история началась четыре года назад, когда у нас появилось это блюдце. От одного его вида Маркус пришёл в неистовство. Поймите правильно, рассудка в его голове давно было не больше, чем в бочке с забродившей квашнёй. С ним мало кто мог общаться. Почти никто из нас его поведение не понимал, а он слабо реагировал на любые наши подводки к контакту. Но его не считали буйным. Бывали приступы, однако они гасились если не за секунды, то за минуты. А здесь он шумел больше суток.

- Под блюдцем вы имели в виду вот это? - Сильвия показала ей тарелку на экране телефона.

- Да. Надо же, какая чёткая фотография, у других гостей такого не было... Так вот, Маркус продолжал сильно переживать, даже когда мы убрали блюдце из поля его зрения...

- А как оно вообще к вам попало?

- Какое-то благотворительное общество привезло тогда много подарков. Мягкие игрушки, книги, для наших пациентов бумажные подходят больше электронных, и разные настенные украшения. Я не помню названия, предыдущие гости сами рылись в наших бумагах, но если вам нужно, могу попросить кого-нибудь...

- Давайте, попозже. Сейчас мне интересней, откуда в этой истории взялся Баркли.

- Стивен предложил наоборот, побольше показывать Маркусу блюдце, чтобы он привык и перестал нервничать. Они много времени проводили вместе, рядом с этой штукой, и, спустя пару недель, Маркус уже не буянил, глядя на неё. А потом Баркли неожиданно уволился.

- И блюдце исчезло вместе с ним.

- Похоже, кое-что вы всё-таки знаете.

- Кое-что знаю, но это была догадка. И как повёл себя Тэйлор?

- Он первый, кто заметил, что этой штуковины больше нет. Мы сперва и не поняли, с чего Маркус опять занервничал. Когда разобрались, взялись искать Стивена, но он и телефон сменил, и переехал, в итоге, пациент успокоился быстрее, чем мы смогли бы вернуть его любимую игрушку. Ясное дело, что Баркли поступил плохо, скрывшись с этой посудой, но начинать какие-то разбирательства из-за неё наше начальство не захотело. И правильно, я считаю.

- Больше вы его не видели?

- И даже ничего о нём не слыхала. Да и не вспоминала почти. Пока, в прошлый понедельник не появилась дочь Маркуса, Джулия. Оказалось, что она тоже, в каком-то смысле, из наших. Из пациентов. Провела два с половиной десятилетия в похожем заведении. Но вылечилась. Такое бывает. Очень редко, но случается. Удивительно, но Маркус её сразу узнал. И это просто замечательно на него повлияло. Таким разумным его поведение почти никогда не было. Уж на моей-то памяти, точно. Они общались несколько часов, пока он не вымотался настолько, что уснул. А она ещё долго расспрашивала нас про Баркли и блюдце.

- То есть, это он ей рассказал?!

- Да. Крайне необычно. Старик, безумец, склеротик - он помнил историю и умудрился внятно поведать о ней дочери.

- И что же вы ей сообщили?

- Практически то же, что и вам. Конечно Маркус был не так красноречив, чтобы Джулия после разговора с ним точно знала все подробности, поэтому мы объяснили ей и как зовут того человека, и куда он пропал, и что за блюдо утащил с собой. Она поблагодарила, оставила свой сотовый номер и уехала. После её отъезда Маркус был спокоен где-то сутки, а потом начал нервничать, и чем дальше, тем сильнее. Сначала мы полагали, что он скучает по дочери, но решили не тревожить её хотя бы неделю. Но он, в своём бормотании всё чаще вспоминал про блюдце. А тут ещё этот полицейский припёрся!

- В какой день?

- В четверг, до обеда. Изначально его интересовало именно блюдце. Он отслеживал, зачем-то, его судьбу и добрался до момента, когда то оказалось у нас. Хотел выяснить, что с ним произошло дальше и где оно сейчас. Мы, конечно, рассказали про Тэйлора, Баркли, про Джулию. Так у того аж глаза на лоб полезли. Ну, я преувеличиваю, это был очень выдержанный человек, умеющий скрывать чувства. Но не от таких, как я. Он знал и о Маркусе, и о Джулии, но понятия не имел, что первый содержится у нас, а вторая выписалась из своей лечебницы. А вот о Баркли услышал безусловно впервые. К сожалению, он уговорил меня пустить его к Маркусу, а я, дура, разрешила. Никакого общения, понятно, у них не получилось, но бедный старик после этого так разволновался, что уже не смог, условно говоря, прийти в себя, и на третий день скончался. Просто остановилось сердце.

- Вы уверены, что это был настоящий полицейский?

Доктор горестно вздохнула.

- Удостоверение-то он нам показывал, но никому в голову не пришло внимательно его рассмотреть.

- Но фамилию-то он назвал?

- Мэнселл. Чарльз Мэнселл.

- И как это Мэнселл выглядел?

- Лет сорок пять, от силы пятьдесят. Футов шесть ростом. Худощавый, но крепкий. Темнокожий...

- Стриженный наголо? - Сильвия спросила ещё до того, как сама осознала, что хочет узнать.