На Дальнем Западе

— Итак, с Деванделлем, с одним из твоих мужей, покончено. А когда же ты думаешь приняться за добывание моего скальпа, женщина? У меня, как видишь, гораздо более длинные и красивые волосы, чем у этого бледнолицего! Мой скальп был бы отличным украшением для твоих мокасинов!

Ялла пожала плечами и опустила взор, избегая насмешливого и свирепого взгляда мужа. Теперь и она почувствовала неутолимую жажду и, добыв стакан, наполнила его водкой и принялась пить ее маленькими глотками.

— Здесь холодно! — промолвила она. — Хотя и горит костер, но я зябну.

— Ты отпустила на свободу оскальпированного тобою Деванделля? — задал вопрос индеец, окутываясь целыми тучами табачного дыма.

— Я не сошла еще с ума! Он находится в моих руках под охраной целого отряда преданных мне воинов сиу.

Внезапно индеец засмеялся свирепым смехом:

— Ха-ха-ха! Воображаю, как он красив теперь, этот твой первый муж с окрававленным черепом!

— Не знаю! — отрывисто ответила Ялла.

— А долго ли ты думаешь держать этого американского коршуна в клетке?

— Разве у меня нет томагавка, чтобы прикончить его, когда я утолю мою жажду мести?

— Я не переношу мысли, что у меня могут быть соперники, оспаривающие у меня, твоего мужа, право на твою любовь!

Странная улыбка исказила черты лица индианки.

— Неужели ты опасаешься соперничества человека, потерявшего свой скальп? — промолвила она вызывающе. — Я ненавижу и презираю бледнолицых. Затем, разве между Деванделлем и мною нет крови расстрелянного Птицы Ночи?

— Кто знает сердце женщины? — улыбнулся саркастически «ворон». — Ведь сердце женщины — сердце змеи. Может быть, вопьется зубами змея в ласкающую ее руку, может быть, зашипит и уползет в расселину скалы… И потом, я слышал так: женщины племени сиу почему-то всегда предпочитают бледнолицых воинов краснокожим! Я буду спокоен, когда ты прикажешь прикончить Деванделля.

— Ты не умеешь мстить своим врагам! Ты не знаешь, какое наслаждение иметь врага в своих руках и тешиться его муками, и смеяться, когда он молит о конце мучений, зовет к себе смерть-избавительницу. Я еще не утолила вполне свою ненависть к Деванделлю. Его дети еще не в моих руках. Подожди, покуда они не станут нашей добычей!

— И ты снимешь с голов их прекрасные волосы и тоже украсишь свои мокасины? Это будет, так сказать, семейная коллекция: на одном сапоге волосы отца, на другом — волосы детей… Ха-ха-ха! Ты удивительно изобретательна, Ялла, когда дело касается мести. А знаешь ли: самка ягуара — пример кротости по сравнению с тобою!

— Я сиу! — однозвучно ответила женщина.

— Да, ты истинная дочь этого славного племени! Я много слышал об индианках сиу. Например, люди говорят: женщина племени сиу гораздо менее думает о своих собственных детях, чем волчица…

— Что ты этим хочешь сказать? — вздрогнула Ялла.

— Только одно: мы тут с тобой толкуем битый час, но и до сих пор ты не поинтересовалась, жива ли твоя дочь Миннегага, что с нею сталось… Как будто Миннегага не рождена тобою же! Как будто ты забыла, что ты мать!

— Я искала Миннегагу в Ущелье Могил, но ее трупа там не было!

— Да и не могло быть. Она попала в руки бледнолицых. И она погибла бы, если бы я не пришел ей на помощь!

— Ты?

— Да, я! Если бы я был не из племени «воронов», а из племени сиу, я, может быть, забыл бы голос крови, как забывают матери сиу… Но я «ворон», и я оберегал Миннегагу.

— Но где же она?

— В безопасности. И там, где она может оказать услугу тебе же. Она находится в качестве заложницы у трех бледнолицых, которых полковник Деванделль послал сюда, в свою гациенду, чтобы известить детей о грозящей им опасности. Я мог, конечно, убить этих бледнолицых и их скальпами украсить свои мокасины, как сделала это ты со скальпом одного из своих мужей, но предпочел поступить иначе. Ты, впрочем, можешь не беспокоиться за участь Миннегаги. Белые глупы. Они все еще принимают твою дочь за ребенка. А Миннегага, как и ты, сиу! По смелости, изворотливости, кровожадности и мстительности она превзойдет со временем даже и тебя, первую женщину, которая удостоилась чести стать сахемом непобедимых сиу!

— А если бледнолицые убьют ее?

— Они не бандиты. Постыдятся расправиться так с существом, кажущимся им безвредным! Они ведь и не подозревают, что это она подготовила твою победу…

— Ударив ножом в спину Деванделля?

— Да. Кстати, откуда это, собственно, известно тебе?

— Он сам сказал мне это. У Миннегаги сильная и верная рука, у нее душа смелого воина!

Помолчав немного, Ялла заговорила снова:

— Конечно, я возьму гациенду Деванделля, и очень скоро. Но раньше надо покончить с теми бледнолицыми, которых ты побоялся убить, и вырвать из их рук мою дочь.