На Диком Западе. Том 3

На следующее утро в девять часов они явились в Белый Дом. Их встретил комендант и пригласил в приемную президента, куда допускались лишь те, кому было назначено свидание или с президентом, или с его секретарем — мистером Хейем, или те, у кого были важные дела, не терпящие отлагательства. Такие лица принимались вне очереди. Вид приемной привел Мэри в волнение: длинная, низкая комната была переполнена лицами, которые в это время решали судьбы страны и делали ее историю. Отец показал ей нескольких знаменитых сенаторов, губернаторов и выдающихся военных.

— Вон там стоит генерал Мак Клиллен, спешно приехавший с фронта, — говорил он, показывая на прямую суровую фигуру среднего роста. Мэри заметила, что многие говорили о генерале, но очень осторожно. Его лицо выражало тревогу, и он отвечал иногда окружающим его офицерам невпопад.

— Генерал хочет, чтобы ему было разрешено немедленно пройти к президенту, он не любит долго ждать.

В комнату то и дело входили военные и гражданские лица. Здесь было постоянное движение и шум сдержанного разговора. Несколько человек отделились от группы и приветствовали Марша. Он представил их дочери: мистер Коллис Хантингтон из Сан-Франциско, вице-президент Центральной Тихоокеанской компании; Юджин Бенжамен, инженер компании, мистер Томас Дюрант, вице-президент Тихоокеанского Союза и многие другие.

Мэри заметила, что Хантингтон и Бенжамен были уроженцы запада, хорошо, но просто одетые, очень прямолинейные в разговоре, а Дюрант был совершенно другого типа — очень модно одетый, с изысканными манерами и речью образованного человека.

Все они немедленно вступили в разговор с ее отцом о железной дороге. В их разговоре и жестах ощущалась нервность и какое-то особенное напряжение.

Внезапно все разговоры умолкли. В зале наступила полная тишина. Взгляд Мэри упал на дверь, из которой торопливо показался секретарь Хэй, предшествуемый медленно идущей фигурой. Это был президент. Когда он шел, его голова была наклонена вниз, руки он держал сзади.

Все взоры обратились к нему. Он шел, слегка переваливаясь то вправо, то влево, с некоторой неловкостью, которую так хорошо знала Мэри.

Группа высших офицеров поклонилась ему и преградила дорогу.

Генерал Фортеск заговорил первый:

— Позвольте мне, сэр… Мы все обсудили акт о Тихоокеанской железной дороге, который вы намерены подписать. По нашему мнению, это образчик инженерного безумия. Мы нуждаемся в каждом долларе для ведения войны. Нам хочется верить, господин президент, что вы не поставите своей подписи под этим актом.

Линкольн стоял, глядя через головы на дверь; он тотчас заговорил, и все обратились в слух, стараясь не пропустить ни одного слова.

— Джентльмены, мы не можем позволить, чтобы военные задачи ослепляли нас в нашем движении к миру! — он остановился на минуту, твердо смотря на окружающую его группу, и продолжал: — Иначе наша борьба бесполезна!

Он уже намеревался пройти в исполнительное бюро, как взгляд его упал на Марша. Линкольн кивнул ему головой, и лицо его при виде друга осветилось радостной улыбкой.

— Я пошлю за вами через несколько минут, Том, — сказал он тихо.

— Господин президент, здесь Мариам, — начал Марш. — Уделите ей минутку, она жаждет сказать вам несколько слов!

Мэри быстро подошла, за ней следовал Джесон.

— О, господин президент, — быстро проговорила она, — вы не помните меня? Мариам Марш.

— Конечно, помню, — сказал Линкольн, протягивая свою большую руку. — Но что за красивая леди стала наша маленькая Мэри! Ах, вы напомнили мне и маленького Дэви. Да, этот мальчик был вполне достоин, чтобы дождаться вас…

Лицо Мэри опечалилось, когда она вспомнила своего друга детства; глаза ее наполнились слезами, но в этот момент она увидела недовольное лицо Джесона. Она быстро представила его президенту:

— Это мистер Джесон. Он должен стать инженером у отца, и мы только что помолвлены с ним.

— Так, так, — сказал Линкольн, — это новость. Как вы думаете, мистер Джесон, понравится ли вам эта грубая жизнь в глуши?..

— Надеюсь, что я устроюсь, — отвечал Джесон. Он не мог удержаться, чтобы не показать своего презрения к этому плотнику[35] в Белом Доме.

Линкольн сразу раскусил Джесона, читая в его душе как в раскрытой книге; он заинтересовался им.

— Я попытаю счастья с индейцами и в самой тяжелой работе, — продолжал Джесон. — Хотя я презираю эту грязную и свирепую сволочь. Говорят: они буквально вытряхивают людей из одежды.

— Что ж, мистер Джесон, если это случится с вами, — ядовито произнес Линкольн, и лицо его оставалось серьезным, — останется много хороших костюмов.

Он пожал руку Мэри и направился в свой кабинет, куда тотчас же был приглашен Марш. Президент сел за письменный стол, на котором лежал акт о железной дороге.

— Том, — начал он, — я решил.

Он склонился над документом и, не задумываясь, подписал его.

Марш наблюдал его с таким напряжением, какого он никогда не испытывал.