На языке врага: стихи о войне и мире

Каждую ночь бабушка Мясорубкаберет с собой на прогулкукота и собаку,а попугай-вегетарианецостается дома.Забавно, что кот – из моего фарша,а собака – из твоего.

«Ласточка в небесной жиже…»

Ласточка в небесной жиже:все изюминки в кутью,а могла бы – ниже, ниже —чтобы к лету и дождю.Чтоб из корня и предлогазлая истина видна:мудаков на свете много,только ласточка – одна.

«Комиссары нюхали кокаин…»

Андрею Макаревичу

Комиссары нюхали кокаин,отвыкая от солонины,больше в мире не было украин,потому, что кончились украины.День мерцал фонариком на корме,отплывая в залив Биская,я тогда сидел третий год в тюрьме —на поруки бороду отпуская.Говорят, что завтра придет весна,и, опухнувшая от пьяни —на майдан подтянется матросня,а за ней – приползут крестьяне.Затекая в рифму – прольется кровь,и туда ей теперь дорога,что такое, братец, твоя любовь —это зрада и перемога.

Треугольный народ соберут в кружокбородай, парубий, ефремов:желтоватый, гибельный порошок —раздавая из пыльных шлемов.

«Какое вдохновение – молчать…»

Какое вдохновение – молчать,особенно – на русском, на жаргоне,а за окном, как роза в самогоне,плывет луны прохладная печать.Нет больше смысла – гнать понты, калякать,по фене ботать, стричься в паханы,родная осень, импортная слякоть,весь мир – сплошное ухо тишины.Над кармою, над библией карманной,над картою (больничною?) страны —поэт – сплошное ухо тишиныс разбитой перепонкой барабанной…

Наш сын уснул, и ты, моя дотрога,курносую вселенную храня,не ведаешь, молчание – от Бога,но знаешь, что ребенок – от меня.

1992

Мосты

1.

Лишенный глухоты и слепоты,я шепотом выращивал мосты —меж двух отчизн, которым я не нужен,поэзия – ордынский мой ярлык,мой колокол, мой вырванный язык —на чьей земле я буду обнаружен?В какое поколение меняшвырнет литературная возня?Да будет разум светел и спокоен,я изучаю смысл родимых сфер:

пусть зрение мое – в один Гомер,пускай мой слух – всего в один Бетховен.

2.

Слюною ласточки и чирканьем стрижанад головой содержится душаи следует за мною неотступно,и сон тягуч, колхиден, и назло —мне простыня – галерное весло —тяну к себе, осваиваю тупо:с чужих хлебов и Родина – преступна;над нею пешеходные мостыврастают в землю с птичьей высоты,душа моя, тебе не хватит духа:темным-темно, и музыка – взашей,но в этом положении вещейесть ностальгия зрения и слуха.

1990

«Почему нельзя признаться в конце концов…»