На литературных перекрестках

«10/VIII—1931 г.

«Красная новь».

Тов. Н. Анову.

Уважаемый товарищ, пишу уже третье письмо об одном и том же.

1) «Записки Мосолова» пишутся совместно с П. Сухотиным.

2) Один я эту повесть писать не могу (основания — почему не могу — я уже приводил).

3) Сухотин сейчас в отъезде, когда вернется — не знаю, т. к. он не известил ни меня, ни вас.

4) Задержка в сдаче повести произошло по вине Сухотина, который с конца апреля не притронулся к работе.

5) Я работаю над романом «Черное золото», который сдаю ежемесячно и кончаю в октябрьской книжке.

Обо всем этом я обстоятельно писал в «Красную новь», и писал там же (в последнем письме), что черновик, сданный (для августовской книги) никуда не годится, т. к. написан кое-как по непереваренным дневникам Будберга, — только чтобы отвязаться. Я настаивал на том, что этот черновик печатать нельзя, — это ни в какой степени не искусство, даже не халтура, а просто — бред.

Я предложил прервать повесть до возвращения Сухотина. Цель такого предложения была — напечатать в «Красной нови» художественную повесть.

Несмотря ни на что, Вы:

1) Печатаете черновик Сухотина.

2) Требуете от меня, чтобы я, несмотря ни на что, дал вам в ближайший срок 5 с половиной листов повести.

Дорогой товарищ, литература создается не для очередного №-а журнала. Литература в социалистическом государстве создается для высших культурных потребностей пролетариата всего мира, наша пролетарская литература, к которой я имею счастье и честь принадлежать (невзирая на мнения различных группировок), — должна быть светочем для человечества, рождающего новые формы бытия. Так и только так я смотрю на советскую литературу.

К сожалению, со стороны руководителей жур. «Красная новь» я вижу отношение, противоречащее всеобщим требованиям создания большой художественной литературы. Руководители жур. «Красная новь» печатают то, что один из соавторов называет сырым черновиком, другой — самой низкой халтурой, ни в коем случае не подлежащей опубликованию. Руководители жур. «Красная новь» берут на себя смелость не принимать во внимание доводов писателя (меня, в частности) о невозможности в данный срок выполнить работу и требуют от него заведомой халтуры низкого свойства.

Поэтому я протестую против:

1) Напечатания сухотинского отрывка.

2) Против требований ко мне дать помимо романа «Черное золото» в кратчайший срок и одному, без соавтора, 5 с половиной листов повести.

3) Я требую изъятия из августовской книжки сухотинского черновика.

4) Настаиваю на своем предложении отложить повесть до ноября с. г.

Копию этого письма посылаю в Литгазету.

Алексей Толстой.