«На лучшей собственной звезде». Вася Ситников, Эдик Лимонов, Немухин, Пуся и другие

– Посмотрим, – с осторожным оптимизмом, в глубине души надеясь на самое худшее, возразил ему Коля.

И в эту минуту Ситников прыгнул. Удачно приземлившись на своем балконе, он постоял секунду, затем взялся за перила, перегнулся, словно желая сказать нам что-то еще на прощанье, и смачно плюнул в нас с высоты девятого этажа.

– Обиделся учитель, – разочарованно сказал Шведов, и мы поплелись в сторону метро.

И пока мучительно долго, как это бывает во сне, тащился я по вечерней улице, все мелькало у меня перед глазами перекошенное от отчаяния лицо Васи со всклокоченной бородой и звучал в ушах его безумный вопль: «Ключи! Господи, где мои ключи?!»

Но сквозь эту пелену слышал я еще почему-то и другой, незнакомый вроде бы мне, но до боли родной голос – горячечный требовательный молитвенный шепот Василия Васильевича Розанова: «Не забудь, Господи, и подай. Подай еврею, подай еврею, – он творец, сотворил. Но потом подай и русскому. Господи: он нищ».

Поздравительная почтовая открытка, отправленная Васей Ситниковым Оскару Рабину по случаю наступающего нового 1966 года[185] 1965-XII-31, пятница:

Фспоминаю я Вас даже и без мыслей об нашем общем искусстве. А просто так. И фспоминаю очень часто. И при каждом воспоминании от фсего сердца хочетца Вам удачи в течении дней недель и месяцев, а вот в тыщу дивитьсот шестьдесят шестом молюсь Богу чтобы он удвоил Вам ету норму. И да будет Вам известно, что я пользуюсь на Него влиянием.

Целую Вас

Вася Ситников

Парижская элегия Эдуарда Лимонова «Баллада парка Лобо» 1981 года:

Пахнет бензином над бурой водойСолнце за тучей сыройБотик моторный пропыхал «Жюстин»В дождь. Неприятно один.Бросил вдруг в Сену бутылку араб

Грек откусил свой кебабСлева француза целует французКаждый имеет свой вкус.Ива. Каштан. Лавровишня и ельСправа бродяга забившийся в щельВ тряпки. Гнездо из кусков одеялОн гениально создалДевушка с толстым хорошим бедромЗанята длинным хорошим письмомВ парк вдруг заходит печальный НиктоЧлен показать из пальтоГолубь увечный летает не злясьЛапа отпала гноясьНо ничего – проживет он и такСкачет и жрет он маньяк«Живы мы!» «Выжить!» – природа кричитКаждый имеет уверенный вид

Даже волна весела и бодраФорму имеет бедра…Если бы был авиатор мне другОн оказал бы ряд важных услугТак над Парижем из газовых струйОн написал бы мне ХУЙ…Знаю я женщину – ей сорок пятьОх как не хочет она увядатьЖенщиной быть она хочет всегдаНежною щелкой гордаМне приходилось работать ХристомИнес одной Магдалиной притомКаждую нужно ободрить поднятьНовое имя ей дать

Целая очередь бледных блудницХуже чем в худшей из худших больницМимо прошли. Я работал ХристомЖил этим тяжким трудомВ парке весь мир как бы в капле росыПроизошли у бродяги усыДевушка с толстым и мягким бедромСела с арабом вдвоемПерестановкою света и тучОт Нотр-Дама протянут нам лучМы уцепились… И вот на пальтоКончил за всех нас Никто…

Профетически-патриотическое стихотворение Всеволода Некрасова 1989 года:

Иллюстрации

Кот Пуся.

Дача.

Пес Жулик.

Поэт Всеволод Некрасов и художник Илья Кабаков.

Окно в квартире Васи Ситникова на Малой лубянке.

Художник Василий Яковлевич Ситников в своей мастерской

Ситников в процессе «оснежения» своей картины.

Художник Александр Харитонов.

Поэт-«лианозовец» Игорь Холин.

Художник Евгений Рухин.