На острие ножа

Фэйми опустилась рядом с Софи, передвигая курсор мыши между фотографиями, разворачивая их. Проклятье. Описание, данное Софи, было клинически точным. Это не было порнографией, хотя обнаженное фото было неприятно гинекологическим. С остальным она могла смириться.

– Есть еще какие-то?

– Твоих нет.

– А твои?

– Немного, – кивнула Софи.

– Ты о них знала?

– Он сказал, что удалит их.

– Звучит знакомо. Кто-нибудь еще, осмелюсь спросить?

По лицу Софи было ясно, что да.

– Трое. Тебя больше всего заинтересует последняя.

На экране появилась улыбающаяся женщина, принимающая душ. Это была Мэри Лоусон.

Фэйми недоверчиво фыркнула. Она долго смотрела на фото, постукивая пальцами по боковой стороне ноутбука. В конце концов, она отвернулась.

– А две других?

Софи показала остальные фотографии. Обе темнокожие, обе голые, обе смущаются.

– У нас тут настоящий соблазнитель, – сказала Софи почти шепотом. Фэйми чувствовала боль в каждом слове.

– Что ж… Во-первых, мы с тобой вляпались в серьезное дерьмо. Но, во-вторых, если там нет ничего интересного, кроме этих развратных фотографий, полиции не нужно это видеть. Что там еще? Ты смотрела? Пожалуйста, скажи мне, что никакой информации о брате-террористе.

Софи открыла несколько папок:

– Похоже, он использовал этот компьютер как хранилище. Шестнадцать документов, и все они содержат статьи, написанные им для нашего сайта. Все они датируются с сентября прошлого года, когда он купил ноут, по март этого года. За последние три месяца ничего нет.

– Когда был сделан снимок Мэри? – спросила Фэйми.

– Двадцать шестого февраля прошлого года.

Фэйми опустила голову.

– Мы расстались двадцать седьмого – в мой день рождения, так что я запомнила дату. Я думала, что это было обоюдным решением, но на самом деле он трахался со своей начальницей. Бросил меня ради женщины постарше.

– Скотина. Он, должно быть, намеренно сохранил фотографии.

– По крайней мере, мы попали в список избранных, – Фэйми закатила глаза.

– Еще кое-что, – сказала Софи. – Последний документ он пересылал Мэри, и смотри, что там за приписка.

Фэйми прочитала вслух:

– «Привет, М. Вот статья о президенте, которую ты просила. Последняя перед нашим режимом тишины. Следующая будет в рукописном виде». – Она взглянула на Софи. – И это последний документ?

– Да.

– Больше никаких фотографий старух в душе?

Софи вымученно улыбнулась:

– Ни одной.

– Значит, с марта никакой переписки. По договоренности.

– Должно быть, в марте они начали свое новое расследование. И оно требовало электронного молчания. – Софи закрыла ноутбук. – Итак, что нам с этим делать? Я хотела удалить фотографии, как только увидела их, но испугалась. Что думаешь?

– Думаю, нужно удалить. Это же мы на них, так что имеем полное право…

– А фотография Мэри?

– Я знаю, что это улики, да. Но улики украденные. – Она почувствовала внезапную усталость. – У тебя есть кофе? Мне нужно немного допинга, прежде чем мы примем какое-то решение. Кофеин как раз подойдет.

Софи достала кофейник и пачку кофе.

– Я сама сварю, Софи, ты одевайся.

– Мы куда-то едем?

– Я не знаю, – ответила Фэйми, – но если нам придется быстро уходить – если приедет пресса или полиция, – то тебе лучше быть одетой во что-то более подобающее, чем пижама. И, пожалуйста, не говори мне, что ее подарил тебе Сет.

Софи помрачнела.

– Это подарок на день рождения от родителей.

Она вошла в спальню и открыла жалюзи.

Фэйми изучала семейное фото над камином. Пара лет шестидесяти, улыбающаяся мать с кудрявыми волосами.

– И они об этом ничего не знают?

– Конечно, – отозвалась Софи из спальни. – Это еще один разговор, для которого потребуется джин.

Фэйми на мгновение увидела ее голый живот, который все-таки уже слегка выпирал.

– Сколько недель?

– Двенадцать.

– Собираешься его оставить?

Ответа не было.

Софи оделась за девяносто секунд. Джинсовый сарафан, голубая футболка, кроссовки.

Фэйми улыбнулась:

– Внезапно между тобой и мной стало много общего. И довольно скоро пресса нас найдет. – Она обняла Софи. – Пока этого не произошло, мы должны исчезнуть.

26

Воскресенье, 10 июня, 12:30

Университет Уорвик, шесть километров от Ковентри

Рост примерно метр семьдесят, неуклюжая и с угодливой улыбкой. Черные кудри под ярко-оранжевым шарфом, намотанным как тюрбан. Профессор Батхандва Бамбавани подошла к жилому корпусу в компании капеллана. Преподобный Дон Хардин – долговязый, почти метр девяносто, впалые щеки выдавали в нем человека сильно похудевшего – весело болтал, как всегда, радуясь помощи в пастырской работе. Доктор Бамбавани заглянула в церковь, проходя мимо, и он с радостью прервал уборку и вышел прогуляться.

– Как прошла служба?

Он пожал плечами:

– Я был далек от идеала. Но все были снисходительны.

– Что ж, меня сейчас порадует твоя компания. Пропавшие студенты – это кошмар. Особенно когда они не хотят, чтобы их нашли. Но иногда они действительно в беде. С ходу и не поймешь, что именно случилось… Так что поддержка мне бы не помешала.

– Ты знаешь, я всегда рад помочь.

Бамбавани кивнула:

– Спасибо. Как дела у той малышки?