На острие ножа

Лицо Хардина помрачнело. Они прошли несколько шагов в тишине.

– Не очень.

Бамбавани ждала, пока он продолжит.

– На мой взгляд, это желтушка новорожденных, – сказал он в конце концов. – Такое бывает. И ведет себя слишком тихо для четырехнедельного ребенка. Но акушерка говорит, что все в порядке.

– А медицинское образование у этой акушерки есть? – спросила Бамбавани.

– А?

– Может, она разбирается в медицине получше тебя?

– А, ты об этом! Надеюсь.

– Тогда поверим ей на слово.

Шесть одинаковых корпусов общежитий стояли по три напротив друг друга, между ними широкие дорожки и газоны. На одной лужайке полукругом сидели студентки, обложившись книгами, – хотя смотрели они только в телефоны.

В каждом корпусе четыре этажа, почти все окна широко распахнуты – тщетная попытка поймать несуществующий ветерок. Только одно окно было закрыто. Профессор и капеллан стояли у блока «C», глядя вверх.

– Угадай, какая комната его, – сказала Бамбавани.

Хардин прищурился:

– Третий этаж, второе слева окно?

– Точно. Никто не видел его уже несколько дней. Он пропустил экзамен, что на него тоже не похоже. Я его куратор, Дон, и должна знать, что происходит. Мне нужно хоть что-то понимать, прежде чем звонить его родственникам или в полицию. До недавнего времени у него была отличная успеваемость.

– Ты хорошо его знаешь? – спросил Хардин. – У тебя ведь куча студентов.

– Думала, что знаю. Он мне нравился. Серьезный такой, с ясным взглядом, полностью отдавался учебе, вежливый. Расспрашивал меня про ЮАР и про Дурбан[11]. Он единственный студент за последние пять лет, который попросил меня научить его некоторым словам на языке кхоса[12].

Капеллан улыбнулся:

– Мне нравится, когда ты на нем говоришь. Каким словам ты его научила?

– Он хотел научиться здороваться с бабушкой. Вообще-то она говорит на урду, но он решил попробовать кхоса. Думал, ей понравится. Говорил, что считает себя гражданином мира.

– И как поздороваться с бабушку на кхоса?

– Molo makhulu[13].

– Прекрасно. Очень полезно. Я запомню. Твой студент был религиозным?

Бамбавани задумалась.

– Не знаю. Он, конечно, был воспитан в индуизме, но мне казался скорее нерелигиозным.

Хардин рассмеялся:

– Тебе все кажутся нерелигиозными. Если найдем у него на столе Веды[14], ты покупаешь мне выпивку. Может быть, у него даже Библия обнаружится – тут никогда нельзя быть уверенным.

Бамбавани достала ключ из кармана пиджака и повернулась к Хардину, вздернув бровь:

– Если мы найдем Библию, я сама пойду на мессу.

В студенческой комнате было жарко, как в печи. Шторы раздвинуты, так что солнце нагрело комнату. Хардин распахнул окно.

– Ну и пекло, – пробормотал он.

Они осмотрели комнату. Застеленная односпальная кровать. Штук двадцать книг на полках, несколько гниющих яблок на тарелке на столе – сладковатый запах заставил Хардина вздрогнуть. Зарядное устройство ноутбука включено в розетку, но самого ноутбука не было. На двери фотография двух молодых улыбающихся девушек.

Хардин заглянул под кровать:

– Ноут здесь.

– Хорошо. Оставь это там. Нам нельзя ничего трогать.

Над кроватью висел потрепанный плакат, один уголок отклеился от стены. Бамбавани протянула руку и прилепила его обратно. На синем фоне были изображены белый серп и молот. Под серпом желтым шрифтом написаны буквы КПИМ. А затем в скобках, если вдруг читатель не понял, шли слова КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ ИНДИИ (МАРКСИСТСКАЯ)[15]. Некоторое время Бамбавани и Хардин рассматривали плакат.

В конце концов Бамбавани заговорила:

– Как я уже сказала, Дон, он казался мне нерелигиозным.

В дверь постучали, и она тут же распахнулась.

– Здрасьте! – Хмурое лицо, щетина, мешковатые шорты и полосатая футболка. – Могу я вам помочь? Я Пол. Живу в соседней комнате, – он ткнул пальцем в левую стену. – Я услышал какой-то шум. – В голосе его слышалось сомнение и удивление.

Бамбавани представилась сама и представила Хардина, после чего объяснила цель визита. Пол понимающе кивнул и вошел в комнату.

– Честно говоря, мы его нечасто видели.

– Правда? – удивился Хардин.

– Хотя почему я должен вам доверять? – Пол нахмурился, но, заметив белый воротничок Хардина, пожал плечами. – В начале года он всегда был здесь, участвовал во всех посиделках, готовил еду вместе с нами, но потом начал ходить на какие-то странные собрания. И интересоваться политикой. Еще я видел его в компании взрослой женщины. Она была милой, не поймите меня неправильно, но не студентка. Все больше времени он проводил с ней, и все реже мы с ним виделись.

– А в последние недели? – спросила Бамбавани.

– В последние недели его почти не было. Заезжал, но совсем редко. Наверное, вступил в какую-нибудь секту. А может, устроился на работу. Без понятия.

– Как он выглядел, когда вы его видели в последний раз?

– Да нормально, – Пол пожал плечами и добавил: – Сосредоточенным. Погруженным в свои мысли.

– Нам стоит о нем беспокоиться?

Пол на мгновенье задумался.