На острие ножа

– Полиция может спросить тебя, был ли у Мэри роман, – наконец сказала она.

Мартин напрягся. Спина прямая. Лицо красное.

– В самом деле? Ты уверена в этом?

– Да, я уверена, что они спросят тебя об этом, – сказала Фэйми. – А еще я думаю, что они в этом правы. Думаю, у нее был роман.

Мартин встал из-за стола и вышел на солнце. Руки в карманах.

– Когда это было? – Его голос был тихим, но спокойным.

– Мы точно не знаем, Мартин, – ответила Фэйми.

Тишина. Фэйми и Сэм обменялись взглядами. Чарли смотрела в свой телефон.

– И этот вопрос волнует полицию?

– Очевидно, – кивнула Фэйми.

Снова тишина. В кармане Фэйми завибрировал телефон, и она украдкой посмотрела на сообщение. Чарли прислала фотографию. Нахмурившись, Фэйми подняла взгляд на дочь. Чарли показала пальцем на экран. Фэйми увеличила изображение. Снимок экрана со списком из четырех устройств, находящихся поблизости: телефон Мартина, телефон Сэма, телефон Фэйми, телефон Эми. «Кто такая Эми?» – написала Чарли и ткнула пальцем в сторону дома.

Мартин стоял не шелохнувшись, и Фэйми ожидала от него вопросов. Между тем в доме была женщина по имени Эми. Так держать, Мартин. Похоже, дела идут на лад.

В конце концов он вернулся к столу.

– Как они узнали? Все уже знают? – Второй вопрос, казалось, был адресован Сэму.

– Не все, – ответил тот. – Но многие.

– Ты не удивлен, – заметила Фэйми.

Мартин покачал головой:

– Я знал. Точнее, выяснил. Речь о том египтянине, да?

Сэм и Фэйми кивнули.

– Мартин, – сказала Фэйми тихим голосом, – еще есть фотографии. Сет фотографировал. На них Мэри. – Мартин закрыл глаза и ничего не сказал. – Мы думали, что ты предпочтешь услышать от нас, – продолжила Фэйми. – Мне жаль, Мартин.

Он вздохнул.

– Какие фотографии?

– Она на них обнаженная. Но она не позировала специально.

«Вряд ли это для него утешение», – мелькнула мысль.

Мартин не двинулся с места, а затем глубоко вздохнул.

– Ты знала этого Сета Хуссейна, да?

– Да, – призналась Фэйми. – Близко.

– Он тебе нравился?

– Да, Мартин. Отличный репортер, только оказавшийся мудаком. Мне жаль.

Мартин покачал головой.

– Это все всплывет, да? – сказал он, а затем пожал плечами: – Конечно, всплывет. Глупый вопрос. В конце все становится известным. Полагаю, мне придется рассказать детям.

– Как они справляются? – спросила Фэйми.

– Справляются. Можно так сказать. Элла держится получше Фреда. Прорвемся, Фэйми.

– Если тебе нужна помощь…

– У меня есть к кому обратиться, спасибо.

Привет, Эми, подумала Фэйми.

Мартин посмотрел на часы, и они поняли сигнал.

– Мы пойдем, Мартин, – сказала Фэйми. – Прошу прощения за весь этот балаган, правда.

Они обнялись.

– Спасибо за предупреждение. Ты правильно сделала – услышать все это от полицейских было бы настоящим кошмаром.

Взгляд Фэйми задержался над одной из газет. Наконец-то ни одного заголовка о событиях двадцать второго мая.

– Это вчерашние, – объяснил Мартин.

– Можно, я возьму одну?

– Конечно. Бери. Значит, Фэйми, журналистика не отпускает.

Она театрально закатила глаза, и они попрощались.

Отъехав от дома, она передала газету Чарли:

– Не думаю, что воровала раньше, но сейчас самое время начать.

Из сложенных страниц «Таймс» выскользнул черный планшет.

53

– Мам, ты с ума сошла.

– Да погоди ты.

– Нет, серьезно. Ты сошла с ума. И я уже беспокоюсь.

Чарли сидела сзади, Фэйми на водительском сиденье, Сэм на переднем пассажирском. Они снова припарковались на обочине грунтовой дороги, скрытые от глаз толстыми стволами платанов и дикого белоснежного боярышника. Двигатель был выключен, окна открыты. Машину наполнял медово-миндальный аромат живой изгороди.

– Звук машины, – заметила Фэйми.

Низкие обороты слышались из-за деревьев.

– «Рэнджровер», – пробормотал Сэм, – приближается.

Автомобиль Мартина Лоусона пронесся мимо за считаные секунды. Но они успели заметить женщину на пассажирском сиденье: около двадцати, короткие черные волосы, майка и солнечные очки.

– Нашел себе молоденькую. Какой сюрприз.

– Может, это няня, – предположил Сэм.

– Вполне может быть, что и правда была няней. Как же предсказуемо.

– И что с того? Даже если он спит с няней, даже если брак Лоусонов был фикцией, какое нам до этого дело?

Он был прав, и Фэйми знала это.

– Зачем ты украла его планшет? – снова спросила Чарли.

– Что-то тут нет так, – сказала Фэйми, размахивая руками. – В безупречном доме, в безупречном саду, в его поведении, в его манерах. А теперь еще и красивая молодая женщина рядом с ним. Вы заметили, что он не пригласил нас в дом? Вам он показался скорбящим мужем?

– Мам, так зачем ты украла планшет?

– На всякий случай. На случай, если в нем что-то есть. Скорее всего, ничего не найдется, и я верну его обратно. Мол, случайно прихватила.

Сэм чувствовал себя неловко, даже нервно.

– На всякий случай? В самом деле? Этого недостаточно, Фэмс, и ты это знаешь. И планшет ведь не Мэри? Это планшет Мартина или одного из детей. Так что пустая трата времени. И как ты собираешься обойти пароль?

– Ты едва можешь запомнить собственный пароль, мам, – донесся голос Чарли с заднего сиденья, – не говоря уже о том, чтобы взломать чужой.