На пепелищах наших домов

Коротко кашлянула рация, а потом из динамиков послышался дикий визг, доносящийся сквозь белый шум. Азат аж подпрыгнул на сиденье, повернулся и посмотрел на своих товарищей, которые не выказывали никаких признаков беспокойства.

– Что с рацией? – спросил башкир, кивая на заходящийся в безумном крике динамик.

– А что с ней? – непонимающе посмотрел на него через плечо Шмель. – Все же нормально.

– В смысле нормально? Что это за хрень, вырубите звук, голова болит.

– Азат, ты в порядке? – спросил лейтенант внезапно нормальным голосом. – Она молчит.

Одновременно с этим диким треском зашелся радиометр, закрепленный на разгрузочном железе. Башкир с ужасом опустил голову и понял, что быть этого не может: он своими руками выключил звук, когда впервые брал прибор на поверхность. Там вообще лучше лишнего шума не производить, а показания, если что, можно снять, просто посмотрев на экранчик.

Да и не было в Челнах особо грязных мест. Вернее, были, конечно, но туда никто не совался, что искать в руинах промзоны? Там хорошо убивать, сходить с ума и умирать. А нормальному человеку в таком месте делать нечего.

Азат помотал головой. Нет, это снова были не его мысли, и даже слух сейчас работал на врага, пугая дикой какофонией и заставляя голову раскалываться от боли. Он подобрал с пола выроненную во время схватки с Саввой флягу, снова подцепил питьевую трубку, сделал несколько глотков.

На секунду у него мелькнула мысль о том, чтобы выпить спирта. Вдруг крепкий алкоголь прочистит ему мозги и выветрит из них все дерьмо, которое туда успели нанести твари? Как они вообще умудряются воздействовать на людей и мутантов, заставлять их делать то, что им хочется?

Останавливало то, что крышка во фляжке со спиртом к его «питьевухе» не подходила. А снимать противогаз и открывать емкость, рискуя надышаться всем, чем угодно – от активной частицы до спор каких-нибудь бактерий, которые за пару недель превратят его легкие в кашу из крови и гноя, желания не было.

Надо перетерпеть. Еще немного, а там хоть трава не расти. Дотащиться до этой чертовой горы, забраться наверх, завести таймер на бомбе, а дальше хоть ложись и помирай.

Кстати, звучит как план.

Азат подумал о «крепостных». Что сейчас творится у них в головах? Их тоже приложило, или мужики держатся? А может, они знают средство от «менталов» и скрыли его? Специально, чтобы доехать до цели, пока мутанты отвлекутся на вторую машину?

Это было бы вполне в духе Дмитрия – загребать жар чужими руками. Не лучше ли положить ублюдков прямо сейчас, пока они не сделали это первыми?

И где-то на дне сознания было понимание: рассчитывал Бельский на то, что «менталам» будет сложнее воздействовать на толпу из девяти человек. А их в итоге осталось семеро.

Но сильнее оказалась внезапно вспыхнувшая ненависть. Она выжигала душу, превращая ее в подобие долины под Лениногорском. Ее температура была даже выше, чем у вспышки ядерного взрыва. Хотелось прямо сейчас остановить машину, выйти и перестрелять ублюдков из автомата. А еще лучше выволочь хоть одного из них из уютного салона, а потом медленно покрошить ножом на начинку для беляша.

Кто они? Фашисты же, а у Азата оба деда – ветераны войны. Против таких же воевали, что себя выше других считают. Нет, конечно, у татар и башкир всегда будет спор, чей народ лучше, но ни русские, ни тем более немцы в него лезть не должны, нечего им там делать.

Когда они проезжали мимо памятника – покосившейся стелы, вокруг которой были установлены пушки, удивительно хорошо сохранившиеся за эти годы, головная машина вдруг медленно затормозила и стала разворачиваться, объезжая по широкой дуге навсегда застрявший на дороге мусоровоз.

Шмель тоже сбросил скорость. Он не видел смысла повторять маневр «крепостных», можно было просто повернуть, не огибая ржавую рухлядь.

– Это они что делают? – спросил он, повернувшись к лейтенанту. – Нам ведь прямо.

– Может быть, в объезд решили поехать? Сократить путь? – спросил Азат. – Вдруг Седой им и маршрут описал?

Мотор машины «крепостных» вдруг дико взревел, колеса взвизгнули, прокрутившись на разбитом асфальте и, кометой сорвавшись с места, она поехала прямо на «УАЗ» бойцов «Булата». Белый шум и треск радиометра, донимавшие башкира, внезапно замолкли, а в голове четко оформилась мысль, что это конец.

Шмель среагировал и скорее от страха, чем сознательно, утопил педаль газа. Их монстр рванулся вперед и почти успел уйти от столкновения. Почти, потому что все-таки их задело по касательной, ударило в заднюю, наращенную умельцами «пришлых» часть кузова.

По инерции башкира бросило влево, он влетел головой в дверь и поплыл. Шмель вывернул руль, пытаясь выровнять машину, которая от удара не только ушла в занос, но и поднялась на два колеса, и Азата толкнуло уже в противоположную сторону.

То ли удар по голове, то ли выплескивающийся в кровь адреналин сработал, но в сером мире вновь стали появляться краски. Одновременно с этим проснулась боль в разбитом носу и почувствовался соленый до одури вкус крови.