На развалинах мира

Это была небольшая ниша, в которую очень плохо попадал свет. В яме и так его не хватало, и я решил, на будущее, таскать с собой пару факелов – на вот такие случаи. Расширив пролом, я принюхался, не решаясь влезть внутрь. Пахло сыростью и еще чем-то, неуловимым, напоминающим газ. Если так – мне следовало бы как можно скорее покинуть это место. Но любопытство пересиливало… Я протиснулся в отверстие, и попытался посмотреть, что же это мне удалось найти? Почти ничего не было видно, и я, лишь по некоторым предметам, догадался, что нахожусь возле раздавленного прилавка какого-то торгового центра. Плита, придавившая его сверху, стояла сильно накренясь, ее верх упирался в землю – она могла соскользнуть в любой момент. Когда я это понял, мною сразу овладел охотничий азарт – в недрах прилавка, могли оказаться, какие ни будь интересные вещи! Я вылез назад, обмотал лицо тряпками и, стараясь, как можно меньше производить лишних движений, полез обратно. До прилавка оставалось около четырех метров. Передвигаться пришлось где ползком, а где на четвереньках. Почти в полной темноте я шарил руками, убирая в сторону стекло, куски какой-то рамки и кафельной плитки. Что-то хрустнуло вверху. Я похолодел: Плита могла осесть, и я оказался бы завален, без всякой надежды выбраться обратно. В который раз, кляня себя за безрассудство, я остановился, подумывая о том, что не стоит так рисковать. Весь мой интерес сразу улетучился, и я пополз к выходу. Что-то зацепилось за ногу – от испуга я дернулся, рванулся вперед – и, когда я перемахнул за проем, позади сильно ухнуло, и из отверстия шибануло осколками и пылью. Я оттер капли пота на лице, чувствуя, как внезапно похолодела спина…

Щенок встревожено гавкнул сверху. Нужно было выбираться отсюда. Я попытался встать – и сразу обнаружил, как моя нога все время за что-то цепляется. Я опустил глаза вниз – на ступне, каким-то образом обвившись вокруг, повисла ременная петля. Второй ее конец терялся в только что произошедшем завале. Я потянул его на себя – ремень не подавался. Пришлось откапывать его, отбрасывая в сторону камни и кирпич. Резать ремень я не хотел, посчитав, что он может мне еще пригодиться. Пальцы ухватились за что-то жесткое. Через некоторое время я освободил длинный предмет, очень похожий на своеобразный саквояж причудливой формы. От его ручки и тянулся этот ремень. Вскрыть саквояж было просто – ударом обуха по замкам. Я потряс его, и к моим ногам выпало что-то, завернутое в узорчатую ткань. При этом послышался чистый звон металла. Я развернул сверток и широко раскрыл глаза от восторга – на ткани лежал прекрасно изготовленный, настоящий меч! Великолепная, костяная рукоять, украшенная вырезанным на ней лежащим, по всей длине, львом. Узкая чашечка гарды, защищающая руку от ударов, длинный, суживающийся к концу клинок, острый с обеих сторон. По лезвию шли непонятные надписи, начинаясь у кровотока, и заканчиваясь у самого кончика лезвия. Сам клинок был абсолютно прямой, наподобие скифского акинака. Мне, как человеку, много и жадно прочитавшему книг по истории войн, было знакомо описание и внешний вид различных типов вооружения. Но это был совсем не музейный экспонат! Напротив – весь вид меча говорил о том, что он был изготовлен совсем недавно. Он очень подошел бы, для какого ни будь фильма, в стиле фэнтези – его вид сразу навевал на мысли о совсем иных временах и сражениях… Было понятно, что это – изделие настоящего мастера! Я сразу испытал его, перерубив кусок арматуры, вылезший из завала и мешавший мне копать. Лезвие с такой легкостью снесло кусок железа, что я даже вскрикнул от радости. А на самом мече не осталось даже царапины! Длина лезвия достигала семидесяти семи сантиметров – ни больше, ни меньше. А длина рукояти – около тридцати. Его можно было брать как двумя, так и одной рукой. Скорее всего, в его отливке использовались очень прочные и самые современные сплавы – изделие явно готовилось не для широкой продажи. Оно могло быть только разовым, заказным. Что-то помешало его будущему владельцу, прийти за мечом… Может быть, именно катастрофа. Это было настоящее, грозное оружие, и мне еще предстояло в будущем научиться владеть им.

В ткани оказались и ножны – не менее изукрашенные, чем сам клинок. При нужде они и сами становились оружием – были сделаны так, что их можно было использовать как дубинку. Слегка утолщенный кончик внизу, превращал ее в подобие палицы, с острым и увесистым шипом. Кроме того, в ножнах оказались два узких стилета – они хитро вынимались из него, и их можно было использовать для метания.

В футляре еще что-то гремело, и я, оставив меч, заглянул внутрь. Там находилась еще одна ткань, сквозь которую проступали очертания какого-то сложного устройства. Я вытащил и ее. После того, как была развернута и эта ткань, у меня закружилась голова…