Это были следы! Менее всего они походили на человеческие… Они могли принадлежать только зверю. Вернее – нескольким. Следов было много, совершенно круглых, словно впечатанных в оплывающую грязь. Впечатление было таковым, будто туда опустили и вытащили обратно чайные блюдца. Вот только, у этих блюдечек, имелись характерные выступы – когти! Я сравнил размеры следа, с возможными размерами чудовищ – даже собака, которую мне пришлось убить, вряд ли могла иметь такие! Эти же, если верить именно следам, должны были быть как минимум раза в три больше! А главное – отпечатки появились совсем недавно – еще вчера их тут не было. Я хорошо запомнил, где мы переходили реку, и никаких следов здесь не видел. На влажной поверхности могло отпечататься все, что угодно – вот и наши со щенком следы, остались в грязи почти полностью, расплывшиеся, и уже неразличимые, для опознания. Но – наши. А эти – чужие. И – свежие. Самое малое – они появились здесь не больше трех часов тому назад. И… Я вгляделся, и по телу волной прошел жар – следы уходили в развалины, продолжая наши собственные! Звери шли по ним! Какое счастье, что мы, возвращаясь, случайно сделали небольшой крюк – иначе мы столкнулись бы с ними, нос к носу. Количество и мощь этих зверей были далеко не в нашу пользу.
Я очень плохо разбирался в следах. Всю жизнь, прожив в городе, работая в городе, я редко выбирался на природу в ее первозданном виде. А уж чтобы уметь ее понимать – для этого надо было выбирать иную профессию. Но даже моих, более чем скромных познаний, хватило, чтобы высчитать, сколько всего зверей шло по илу. Не менее шести. У пары – следы оказались несколько крупнее – это могли быть вожаки. Если скорость этих монстров высока – а сомневаться в этом не приходилось – то очень скоро они набредут на то место, где мы свернули. И тогда, по нюху, они легко определят, что идти дальше не стоит. А вот вернуться по уже нашим, более свежим следам – очень даже нужно.
Я молча подхватил щенка и бросился к переправе. Кто бы это ни был – бой лучше принимать на своей территории. А еще умнее – убежать от него, если такая возможность пока еще существует. Вряд ли они станут преследовать нас всей стаей по дну реки – там особо не разбежишься. А если и догонят… Что ж, я зло усмехнулся – мне как раз есть, чем их встретить! Становиться кормом для каких-то, пусть и очень больших тварей, я не собирался!
Это было более чем неприятно. Впервые, после встречи с большой собакой, я почувствовал страх. Но тогда я знал, с кем имею дело – а сейчас не мог даже догадываться. Впервые я видел, как поднимается шерсть у щенка – меня это встревожило не меньше, чем следы. Что такое происходит с нами? Что твориться с природой, с нашими организмами, со всем миром? Я, получивший неизвестно откуда, немалую силу и странные волосы, цвета мокрой стали. Щенок, выказывающий очень большую, не по возрасту, сообразительность. Эти звери. Что все это значит? Нечто, совершенно чуждое всему, что я знал, гналось за нами – и хотело убить, так как иной цели у диких животных просто не могло быть.
Знал, или догадывался, об этом и щенок. Он не рвался у меня в мешке, не стремился высвободиться – молчал. Я прыгал, как горный архар, с камня на камень, с бревна на бревно, стремясь, как можно дальше успеть оторваться от этих неожиданных преследователей. Любой неверный прыжок мог занести в сторону, и мы погрузились бы в тину, или чавкающую грязь. Взорам открывались затонувшие лодки и катера, нагромождения затопленных стволов, образовавших целые леса, рыбацкие сети и запутанные в них коряги, много посуды, каких-то полуразложившихся шкур. В одной из лодок я увидел два скелета – их уже почти полностью затянуло бурой тиной и водорослями.
Занятый выискиванием безопасного пути, я не оглядывался назад – зато это делал мой щенок. Он так неожиданно рявкнул за ухом, что я едва не упал, балансируя на одной ноге, на скользком, мокром валуне. Я повернулся. Щенок высвободил свою морду и глядел на берег, покинутый нами. Я проследил за его взглядом – вдалеке, быстро спускаясь с холма, мелькало несколько почти неразличимых теней…
– Твою мать…