На шипах

Мы пожали руки. Пегас уважал меня за настойчивость и благородство, которое хоть и казалось ему глупым, но вызывало восхищение и, идя на встречу мне, он становился благороднее сам. Тем более, что Аршак – это ценный актив, который может пригодиться в будущем и принести много денег.

– А ты делаешь успехи! – Сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Я же говорил, что она обязательно скажет «да».

– Спасибо! Я давно так сильно не волновался. Думал, что упаду с коня или спотыкнусь, поднимаясь по лестнице. Был готов провалиться сквозь землю, когда достал кольцо, в ожидании ее ответа. Наверное, со стороны я выглядел полным придурком.

– Не важно, что думают остальные. Куда важнее, что думаешь ты и какой от этого результат. Есть только ты и твои желания – остальное не имеет значения. Кстати! У меня для тебя подарок.

Он бросил на стол два красочных купона.

– Что это? – Спросил я.

– Это ваш тур на песчаные пляжи Майями. Медовый месяц должен быть сладким.

Пегас продолжал меня удивлять. Даже сейчас, когда наша дружба окрепла, я не ожидал от него таких щедрых даров. Марина будет в восторге, ведь Майями ее мечта. Но это будет потом, сейчас же, все мысли сконцентрированы на предстоящем финале. Уже через пару недель, в середине мая мы отправимся в Лужники, чтобы сразиться за главный трофей моей жизни. Я настолько привык быть вечно вторым, что сложившиеся перемены казались настоящей метаморфозой. Капитанская повязка, железное место в составе, Марина с ее ласковым: «да» и неожиданный прорыв в финал кубка вселяли надежду, что я все же лев, а не овца.

Пегас сдержал слово и специальным самолетом направил Аршака в Москву. На время его отсутствия место в воротах занял Суббота. Вернувшийся в основу ветеран, существенно изменился. В его глазах уже не было той искры, которая разжигала страстное пламя любви к игре. Он просто выходил и занимался своим ремеслом. Наученные опытом разум и тело продолжали нести службу футболу, а вот душа совершенно к нему остыла. Сугубо профессиональный подход имел свои плюсы. На последнем рубеже стало спокойно, не было и намека на истерику и мандраж, которыми раньше злоупотреблял Суббота. Он действовал без эмоций, как хладнокровный киллер перемещался по штрафной, забирая длиннющими руками летящие в них мячи. Мертвое спокойствие лишило игру эмоций. Защитники больше не слышали бодрящего лая, заставляющего быстро бегать и бросаться под каждый замах. В матчах с средняками такой Суббота нам нравился. Уравновешенный и спокойный, он легко читал атаки соперников и пресекал их, чуть ли не зевая от скуки. Но вот в играх с фаворитами это могло привести к плачевным последствиям, ведь для того, чтобы Давид завалил Голиафа недостаточно одного мастерства. Нужна страсть, способная разжечь пламя адреналина, которое не останется не замеченным и неизменно привлечет удачу. На этот счет относительно кандидатуры Субботина на финальный матч со Спартаком у меня были серьезные сомнения, но иных достойных кандидатур на место в воротах у команды собственно и нет.

Получив квартиру и особое положение в клубе, я стал редким гостем на спортивной базе. Наши встречи с Субботой уже не носили регулярного характера и тем удивительнее было видеть его абсолютно трезвым. Даже длительный перелет в Элисту не заставил его прислониться губами к бутылке. В том матче мы проиграли 0-1. Суббота допустил ошибку, пропустив нелепый гол. Случись это раньше, он наверное повесился, а сейчас зашел в раздевалку, облаял нас, как бешенный пес, сказал, что если бы мы забили, то сегодня бы не проиграли и ушел прочь. После этой игры даже я задымил сигаретой, а он нет.

– Что с тобой? – Спросил я, стряхивая пепел на тарелку в одном из кабаков. Мы смотрели хоккей, где наша сборная терпела фиаско, уступая финнам с неприличным счетом.

– Ничего особого. – Безучастно ответил он.

– Ты сам на себя не похож. Трезв и холоден, спишь как слон. Курить бросил. Отец Тихон на тебя повлиял?

– Нет. Я просто устал от игры. Футбол превратился в рутину, которой я занимаюсь изо дня в день, изнашивая свое здоровье. Я больше не боюсь за результат, по большому счету он стал мне просто безразличен. Что будет, то будет.

– И поэтому ты завязал?

– Нет, я завязал из-за детей. Они снова живут со мной, смотрят на папу, гордятся им и хотят быть на него похожими. Они уже выросли, начали пить и курить. Я запрещаю им, угрожаю ремнем, на случай ослушания. Но что толку, если я говорю одно, а делаю совершенно другое? Они не слушают, но видят. И чтобы я им не рассказывал, они все равно будут повторять за мной.

Я вспомнил о сыне, который растет без отца и видит меня разве что только по праздникам. Какой же я для него пример? С другой стороны, сейчас не время для сантиментов, ведь до финала осталось менее месяца и, одержав в нем победу, я компенсирую все сполна. Я не просто вознесу кубок к небу, но и дам сыну потрогать его. Пусть с юных лет привыкает к трофеям.