На шипах

Кандауров побагровел, он силой сжал мое предплечье, требуя максимального внимания. Пришлось слушать дальше.

– Все началось с экономических преступлений. – Сказал он. – Сбыт контрафактной водки, хищение бюджетных средств. На поверке же все оказалось куда серьезнее. Практически каждый полученный им рубль окроплен чьей-то кровью. Они в буквальном смысле закапывали своих конкурентов, убирая всех на своем пути. Организаторами преступлений являются отец семейства и Пегас. Старший сын по большей части безобидный чудак. Пегас же и раньше был киллером. Все наиболее значимые убийства он предпочитал осуществлять сам. Не доверял другим. Судя по всему, он делает это и сейчас.

– Эти байки я уже слышал. Про Суворова тоже говорили, что убили его, закопали, в речке утопили. А сейчас он живой и здоровый выйдет на поле и будет играть против нас!

– Это да. – Согласился Кандауров. – Про Чичикина тоже слышал?

– Что? Тоже всплыл?

– Да, всплыл.

– Где? Во Франции?

– В Миассе. Убили его. Тело выбросило на берег. Есть и свидетели. Пегас его убил. Лично. Своими руками.

Меня трясло. Казалось, что весь мир рухнул, превратившись в сырую жижу. Я зажмурился, представив как извилистая река бурным течением несет бледное, раздувшееся тело Чичи и мне стало не по себе. Было жалко этого парня. Он был хорошим человеком и не заслуживал такой смерти. Вообще никакой смерти не заслуживал. Он должен был жить, улыбаться, играть на гитаре и быть вместе с нами на поле в этот тревожный момент.

– Убил он его. И тебя убьет. Если осторожность не проявишь.

Я хотел воскликнуть! Спросить «за что?». Но от волнения горло совсем пересохло.

– Я не хочу нагнетать. Сегодня их всех возьмут и посадят за решетку. В Москве их никто не выпустит под залог. Но всегда есть риск. Мало ли что. Если вдруг что-то пойдет не так, то ты первым окажешься в опасности. Сразу после матча уходи со стадиона через черный ход. Просто прояви предусмотрительность, а я сделаю так, чтобы, по возможности, к тебе приставили охрану. Понял?

– Понял. – Машинально ответил я, а в голове так и кружится образ Чичи. – Как же так. Женя… за что?

– За сдачу матчей.

А ведь и правда. Слишком много странного было в действиях Чичи. Практически в каждой игре он привозил голы, мазал, допускал нелепые ошибки. Я думал, он просто чудит, а оно вот как вывернулось.

– Делал ставки против своей команды?

– Все сложнее. – Сказал Кандауров.– После неудавшейся любви он совсем раскис, кинулся во все тяжкие, влез в долги, которые не мог отдать. Чуть было не подсел на наркотики. Одним словом, поплыл парень. Вернуться к жизни ему помог отец Тихон. Он закрыл все его долги. Став должником Тихона, Чичикин докладывал ему на исповедях о положении дел. Рассказывал о каждом игроке, делился настроениями и выполнял его поручения. Вспомни матч с Текстильщиком. Почему тебе не хотели дать исполнить пенальти.

– Отец Тихон? – Мне сразу вспомнилась его клевета в наш с Кривоножко адрес, как его бес попутал на пути к нашему воцерквлению. – А ему-то это зачем?

– Прошлое отца Тихона куда увлекательнее, чем кажется на первый взгляд. Еще в конце восьмидесятых он был простым подмосковным жуликом, с типичной воровской романтикой, где между ходками по тюрьмам промышлял игрой в наперстки на щепкинском рынке. Был на побегушках о тамошнего авторитета по кличке Татарин (Марсель Мансуров). В какой-то момент раскаялся. Ударился в религию, ушел в отшеьники, снискал славу знахаря, а вместе с ней понял, что под иконой проворачивать дела куда удобнее. Даже разорвав связи с внешним миром, он остался преданным псом Марселя и время от времени помогал ему в его букмекерских делах.

Это многое объясняло. Как же я раньше не догадался, что за космами и длинной бородой, за золотым крестом под толстой тканью черной рясы скрывается тот самый наперсточник Андрей, после встречи с которым и началась наша «дружба» с Марселем.

– Отца Тихона мы сегодня тоже задержим. К убийствам он, конечно, отношения не имеет. Но сам и через Чичикина периодически творил пакости, влияя на результаты матчей. Отсюда и ряд поражений и мое место в основе в финальной игре и длительный понос у Субботина с Аршаком.

Так вот оно как. А я то думал это Кривоножко. Я задумался. Вопросов стало так много, что страшно было услышать на них ответ.

– А взорвавший чиновник? – Спросил я. – Это Пегас?

– Вне сомнений. Сафоновы убрали его за то, что тот вошел в долю, но не выполнил взятых на себя обязательств, не снизил акцизы, да и был конкурентом Пегаса. А тот конкурентов не любит.

– А старший брат? Он тоже головорез?

– Нет. Он к убийствам отношения не имеет. Он исключительно экономический преступник. Да и, судя по всему, с головой у него есть проблемы. Даже белый билет имеется. Так что ему ничего толком и не грозит. Расстрел его картежа, когда он ехал с нами в автобусе тоже дело рук Пегаса. Не более, чем попытка отвести подозрения.