На шипах

Я тяжело дышал. Сложно было поверить в реальность услышанного, но уверенный взгляд Кандаурова не оставлял сомнений, что все это правда. Рядом появились люди. Времени на разговоры уже не было. Нужно было идти и играть, во что бы то не стало. Делай, что должно и будь, что будет.

– В общем, будь осторожен. – Сказал Кандауров, услышав чьи-то шаги. – Не показывай вида. Играй, как ни в чем не бывало. Нам пора.

Мы выходим из под трибун. Яркий свет слепит в глаза. С улицы доносится дружный болельщицкий гул. Голова кружится, сердце сжато, холод струит внизу живота. Я чувствую себя гладиатором, пробирающимся сквозь лучи славы навстречу собственной смерти.

Глава 5. Битва за кубок

Идеально ровный, просыпанный крошкой газон Лужников пахнет резиной. Стадион окрашен в красно-белые цвета. Фанаты стучат в барабаны, задавая арене сердечный ритм. Несмотря на ажиотаж, на огромных трибунах зияют проплешины. Скромная горстка людей в белых папахах гордо скандируют: «ПЕГАС». Я, с капитанской повязкой на плече, веду за собой игроков. Под футбольный марш мы колонной выходим на поле, чтобы шипами бутс вписать свои имена в историю российского футбола. Арена встречает нас дьявольским шумом, представляя собою огромный котел, в котором нам предстоит вариться ближайшие два часа. Нога в ногу, двумя ровными колоннами игроки Спартака и Пегаса выползают из-под трибуны. Заветный кубок стоит прямо передо мной. Хрустальная, обрамленная металлом чаша переливается на солнце, приманивая к себе взгляд. Я смотрю на нее с вожделением, в надежде, что сегодня наконец-то этот трофей станет моим.

Мы с трепетом слушаем гимн, выстроившись шеренгой в центре поля. Коснувшись ладонью груди, я шепчу слова песни. Взгляд скользит по трибунам, где-то здесь Татьяна и наш сын. Они рядом, смотрят и переживают за меня. Я не вижу, но чувствую их поддержку. Слышу Марселя, ощущая кончиками ушей, как он с ухмылкой смотрит на меня, уверенный в своей победе. Да, я не принял его предложения, но кто-то другой обязательно это сделает и Марсель все равно победит. А я, возможно, снова проиграю. Я не видел его, но тоже ощущал его присутствие. Зато вдалеке, в ложе для почетных гостей, виднеются силуэты Сафоновых: отца и двух сыновей. Одетые в дорогие костюмы они смотрят на нас как императоры Рима. Отец Тихон сидит с ними рядом. Придется весь матч поглядывать в их сторону, чтобы понять, в безопасности я или нет.

Матч вот-вот начнется, кубок стоит в стороне и дразнит меня. Мы начинаем с центра, нога прижимает мяч к земле. Я жду свистка. Чем ближе игра, тем дальше отходят проблемы, навалившиеся на меня несколько минут назад, когда Кандауров раскрыл свои тайны, предупредив, о поджидающей рядом смерти. Как же я сразу не догадался, что он мент? Армейская выправка, отличные навыки борьбы, великолепные физические данные. Какой же он тофгай? Он мент. А мы все дружно повелись на сказку с богатым дядей и детской мечтой стать футболистом. Так или иначе, но сегодня он раскрыл мне глаза. Как же я был наивен, как мог подумать, что Пегас, после полученного удара возьмет и простит меня. Скажет: «Забудь. Я сам во всем виноват». Пожмет руку и продолжит дружбу. Такие как он, такого не прощают никому. Это не в его правилах. Ведь я взял и наступил на него, заставив хлебнуть дерьма. Ведь он и правда меня убьет, как Чичу или того чиновника. Прав был Субботин, что он душегуб. Как же я сразу не догадался? Как же я ел у него с руки, полагая, что он мой друг?