На штыке прозы и поэзии

Я стоял, как вкопанный. На минуту все звуки вокруг прекратились, накатил еще более густой туман. Волк вдруг оскалил клыки, подбежал ближе, открыл свою огромную пасть и…сказал:

– Ты желаешь быть ближе к природе. Твои мольбы услышаны. Твои страдания приняты, исполни долг…

Я онемел еще сильнее и процедил сквозь зубы одно лишь слово

– Долг?

Волк кивнул мне, а затем показал своей мордой в сторону монастыря

– Ты должен помогать проповедникам слова божьего и даровать покой душам неприкаянным. Ступай.

Туман рассеялся, Волк убежал в чащу леса.

Я остался один на дороге наедине со своими мыслями и страхом. Не знал я тогда, что ждет меня впереди. Как и не знал, правду ли мне сказал Волк, настоящий ли был он, или просто видение посетило меня.

Я дошел до дома через час. Тогда у меня уже не было сил на раздумья, я просто лег в кровать и заснул, чтобы поскорее начать новый день.

Глава 8

Преданность своему делу и пунктуальность всегда были моими жизненными универсалиями.

После мистической встречи на одинокой дороге мне пришлось стать еще более усердным в своих делах, а в моей голове звучало наставление загадочного лесного духа. Я должен был помогать «Проповедникам слова божьего».

Каждый день я проходил тот путь от своей хижины до монастыря. Я во всем слушал Авдотью, занимался хозяйственной деятельностью и… краснел при виде молодых монахинь.

Как–то раз я чинил колодец, а потом даже пикап настоятельницы, когда тот сломался. Рутина. Каждодневная рутина захлестнула меня, работа не оставляла мне сил на раздумья после монастыря. По вечерам я лежал на своей кровати, как безжизненная масса, никому не нужная до того момента, как от нее понадобится что–то остальным.

Со временем я привык и к этому. Но вот что действительно тревожило меня, так это отсутствие знаков. Никаких загадочных существ в обличии волка ко мне больше не являлось ни ночью, ни днем. Я почти отчаялся, но стал ждать, ждать чуда.

И вот как–то ночью со мной случился действительно необычный случай. Я пришел в свою хижину на окраине деревни. Так же, как и всегда, скудно поужинал и лег спать.

Хочу сказать, что человек я по натуре такой, что никогда не видел снов, но именно в этот день сон мне приснился. Вот как я записал его своей судорожной рукой после того, как внезапно проснулся от ужасного гнетущего чувства:

«Я ехал по шоссейной дороге. Машина рассекала воздух, вокруг нее была какая–то полупрозрачная капсула, которую было видно лишь тогда, когда я всматривался в нее. Было чувство, что время вокруг остановилось. В горле стоял ком, я мог с трудом произнести слова. Потом я вспомнил места вокруг – это была та самая дорога, по которой мне пришлось ехать в монастырь. Но природа была ненастоящей, нереальной, больше похожей на копию, насмешку. Чувство беспомощности охватило меня.

Машина была в тот момент клеткой для моего тела… Но вдруг она остановилась. Я вышел из автомобиля. Стояла гробовая тишина. Лишь через пару минут подул холодный ветер, и я обернулся по его направлению, увидев венок на обочине рядом с грудой обломков.

Рядом стоял пожилой мужчина. Он увидел меня и начал отчаянно трясти руками, чтобы привлечь мое внимание. Я подошел и спросил, в чем дело. Так завязался наш разговор.

– Мне страшно, я не чувствую тела. Помню, как ехал на машине в монастырь, была жуткая гроза, я торопился. А потом мгновение и тишина, жуткая тишина. Она давит на мои уши, я очнулся здесь, но не могу уйти. Моя жена будет меня искать, найдите ее и скажите, что я любил ее больше жизни. Скажите, чтобы она не волновалась больше за меня, что со мной все будет в порядке, прошу вас! – со скрежетом в голосе проговорил дух.

– Как вас зовут? Где сейчас ваша жена

– Меня зовут Клавдий. Моя жена находится в женском монастыре, недалеко отсюда. Я ехал к ней.

Его слова ошеломили меня.

– Но разве монахини… разве они могут?.. К тому же они совсем молодые… – сказал я, но потом меня осенило, – Ваша жена – настоятельница монастыря? Авдотья?

Дух посмотрел на меня тревожным взглядом, а потом заплакал, так, как это делают только пожилые люди. Он не говорил больше ни слова, только капли текли по его морщинистому лицу, изуродованному ужасной трагедией. Его эмоции выражали отчаяние большее, чем все горести мира вместе взятые.

– Я передам ей все… Да упокоит вашу душу Бог, Клавдий…

После моих слов он улыбнулся и посмотрел на меня благодарными глазами. Клавдий пытался шевелить губами, чтобы сказать что–то, но у него ничего не выходило.

Потом последовала яркая вспышка. Он исчез. На месте том остался лишь венок и след, напоминавший по форме крест с пятью кровавыми точками на нем. Я проснулся.»

Мне кажется, что Бог наделил меня даром. В тот момент я почему–то вспомнил речи матушки Авдотьи, отрывки Екклесиаста18: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди его соблюдай, потому что в этом все для человека.»

Жизнь без Бога бессмысленна. Свой смысл я нашел теперь в Нем. Он даровал мне новую жизнь с новыми стремлениями. И я принял новый путь.

Глава 9