На стороне мертвецов

— Так что надеюсь, сестра, ты не будешь сватать мне никаких барышень с приданным. Я, знаешь ли, честолюбив, и намерен оставаться не только дворянином в чинах, но и свойственником кровных Белозерских. — в голосе отца прозвучала отчетливая насмешка. — И прошу впредь быть… аккуратнее в своих высказываниях о нашей Кровной Родне. Особенно в доме губернатора.

— А-а… что я буду делать в доме губернатора? — растерялась тетушка.

— Ох, Людмила, спроси еще, что губернатор с супругой будут делать в этом доме! — развеселился отец. — Завтра я представляюсь его превосходительству, так сказать, по служебной линии. Затем нас пригласят с личным визитом в резиденцию…

— Откуда ты знаешь? — голос тетушки стал ломким, Митя даже представил, как она комкает салфетку.

— Потому что так принято! Я вдовец, и единственная дама, которая может меня сопровождать — это ты! А еще прием надо будет устроить. Даже два — для сослуживцев и для губернского общества. Ты ведь ездила в Москву, чтоб нашить туалетов?

— Я… Да… Нет! Мы подумали… посоветовались… Москва — это ведь дорого! Ты и так приютил нас с Ниночкой… Я так и сказала Ниночке — дядюшка Аркадий наш спаситель и благодетель, мы не должны вводить его… то есть тебя, в лишние расходы. Довольно, что Дмитрий разоряет тебя своими непомерными желаниями, нам же следует быть экономными! Вот и сшили… у ярославской портнихи… платья… два… шерстяное… и маркизетовое… Лета тут, говорят, жаркие…

— С кем посоветовались?

— С матушкой Ефимией, попадьей… С Агафьей Спиридоновной… Покойного супруга моего кузиной…

В столовой воцарилось долгое молчание, наконец отец вздохнул устало:

— Людмила, я вовсе не настаиваю, чтоб ты экономила на нарядах. Мне казалось, денег я выслал достаточно. Впрочем, как угодно! Двумя платьями ты все равно обойтись не сможешь, так что придется недостающие туалеты шить здесь. С московским гардеробом у тебя среди местных дам сразу явилась бы определенная репутация. А если шить здесь, начнут любопытствовать: почему это ты гардероб с собой не привезла, да и был ли он у тебя раннее… — голос отца становился все тише, тише, сбился вовсе на бормотание, а потом последовал чуть не вопль. — Чужие Предки! Митька!

— Что еще натворил этот мальчишка? — неприязненно ответила тетушка.

«В очередной раз оказался прав!» — весело подумал Митя, прикусывая костяшки пальцев, чтоб не захохотать и не обнаружить себя. Как хотите, дамы и господа, когда отец повторяет твои же слова, да еще столь доказательно и развернуто — это смешно! Трясясь от сдерживаемого хохота, Митя мотнул головой, молча показывая Ингвару на выход, и прежде, чем тот по своему обыкновению начал возражать, решительно повлек его прочь от двери.

Глава 11

Адюльтер с хвостом

— Куда это вы собрались? — со взрослой строгостью спросил тоненький детский голосочек. Во всяком случае его обладательница была уверена, что строга и даже грозна.

Уже схватившийся за дверную ручку Митя — скоро визиты начнутся, а швейцара в доме нет, неловко может выйти — обернулся. На парадной лестнице возвышалась кузина Ниночка. Возвышалась бы, будь в самой Ниночке больше росту. А пока над перилами возвышался торчащий на макушке бант, цвета недавно прикупленного Свенельдом Карловичем призового поросенка. В гневе.

— У маменьки вы разрешения спросили? — грозно вопросила Ниночка. И… Митя даже заморгал часто, не вполне веря собственным глазам — на манер базарной торговки уперла кулачки в тощие бока!

Так… Спокойствие и невозмутимость, спокойствие и… Убить ребенка — очень, очень дурной тон! Даже плохо воспитанного…

— Доброе утро, Ниночка! — Митя поклонился, как кланялся бы кровной княжне (Трубецкой, к примеру!). Подумал — и легонько пнул Ингвара по ноге. Ниночку к гостям не выпустят — не по возрасту, а Ингвара придется воспитывать сразу, не то позора не оберешься!

— А… Что вы… Ох! Доброе утро, фройляйн… Меркулова! — спохватился Ингвар и тоже неловко поклонился.

Уж лучше б молчал!

— Фомина… — сквозь зубы процедил Митя.

— Фомина. — покорно повторил Ингвар. — Простите…

— Ниночка? — Митя перевел на девочку вопросительный взгляд. — Где книксен? Где «Доброе утро, кузен, доброе утро, Ингвар, как вам спалось?»

— Ты… меня ругаешь? — глаза у Ниночки от изумления стали большие и круглые.

«Хотя цвет красивый — синие такие… — мельком подумал Митя. — Может даже миленькой вырастет… Если я ее сейчас не убью» В висках неторопливо и вкрадчиво нарастал стук крови, по телу разливался жар, а руки начали подрагивать…

— Но ты не можешь! Я — хорошая девочка, это ты — гадкий мальчишка! Мама все про тебя дяде расскажет, и он тебе знаешь как задаст! Знаешь, кто у меня дядя?

— Догадываюсь… Мой папá?

Девчонка замерла с открытым ртом, а потом взвыла паровозною сиреной:

— Маменька-а-а! — и ринулась к столовой.

— Заодно передай, что мы позавтракаем в городе! — крикнул ей вслед Митя и тут же вздохнул. — Ну вот, опять же не передаст, как вчера с ужином. Идемте, Ингвар. Чувствую, если мы сами о себе не позаботимся, так голодными и останемся. — Митя распахнул дверь.