На Сумеречной Стороне. Часть 2

Но, сложив руки на груди и широко расставив ноги, Джейк не отреагировал. Его мерцающие изумрудными искрами глаза были устремлены на клетку.

Обойдя контейнер сзади, его хищник оглушающе взревел и, привстав на задние лапы, толкнул его так, что тот пошатнулся. Изнутри по-прежнему не донеслось ни звука.

Воздух содрогнулся от еще одного протяжного рева, и лев навалился на клетку всем своим весом. В этот раз ему удалось легко ее перевернуть; Кения успела выскочить в самую последнюю секунду.

Поджав хвост и шипя, она попятилась от льва, который продолжал в неистовстве разносить пустую клетку.

Губы Джейка скривились в ухмылке. Несмотря на жалость, я тоже почувствовала толику злорадства: я еще не простила ей ее поведение на нашей первой встрече.

Оставив перевернутый контейнер, лев теснил Кению в центр арены. Она отчаянно крутила головой по сторонам в поисках укрытия, но стоило ей дернуться в какую-то сторону, как он одним огромным прыжком преграждал ей путь. Стараясь не выпускать его из вида и одновременно уклониться от навязываемого ей курса, она задела несколько из расставленных вокруг конусов, и они с лязгом откатились. Напуганная Кения зашипела.

Растерянная и беспомощная, она заискивающе поглядывала в мою сторону. "Ага, теперь ты меня помнишь", — торжествующе подумала я. Было заметно, что Джейка она боялась.

То ли ее страх, то ли эти маневры, которые она вынуждена была исполнять перед наступающим на нее львом, но ее хромота стала заметнее. Это вдруг напомнила мне про ее больную лапу.

— Джейк, я думаю, достаточно, — громко сказала я, глядя, как она припадает на нее.

Он не шелохнулся. Его огненный зверь уже загнал ее в центр круга и теперь с устрашающим видом кружил вокруг, не давая ускользнуть.

— У нее больная лапа. Я не думаю, что для нее это хорошо.

— Тогда помоги ей. — В его голосе звучал вызов.

Мне понадобилась секунда, чтобы сообразить, что он затеял на этот раз.

— Твоя стратегия не сработает, — я едва не задохнулась от негодования. — Ты только причинишь ей боль.

— Посмотрим.

Стоя на разных концах площадки, мы сверлили друг друга взглядом. В памяти возникла окровавленная арена в тренировочном зале красных, и, словно в подтверждение моих мыслей, взгляд Джейка вдруг стал жестким.

Его лев взревел и бросился вперед. Кения не успела среагировать вовремя — оказавшись подмятой под ним, она жалобно заскулила. Рядом со взрослым хищником она сама выглядела еще тигренком.

— Джейк, — Я сделала шаг вперед и стиснула кулаки. — Прекрати. Это не ваши тренировки. Так ты ничего не добьешься.

Кения попыталась вырваться, но лев одним ударом огромной лапы прижал ее к земле.

— Борись со мной, — упрямо повторил он.

Во мне вскипел гнев. Он был даже сильнее жалости, которую я испытывала к Кении.

— Она не боевой зверь. Ты покалечишь ее.

— Нет, если ты мне помешаешь. Твое животное не имеет значения. — Не отрывая от меня мерцающих глаз, он заложил руки за спину и сделал шаг в противоположную сторону. Его лев вскинул морду к небу и, тряхнув роскошной золотой гривой, утробно взревел. — Важно только то, как ты можешь им управлять. Покажи мне свою силу, Алекс. Если ты сделаешь то, что я от тебя хочу, я обещаю, что отпущу ее.

— Я не буду с тобой драться.

Мы двигались по периметру арены, буравя друг друга испепеляющими взглядами.

— Будешь. Потому что у тебя нет выбора.

Кения взвизгнула, когда лев сильнее прижал ее к земле, и мои ногти впились в ладони.

— Почему ты всегда должен быть таким…

— Каким?

— Эгоистом, — вскричала я. — Ты все время делаешь все только для себя. Кения здесь не при чем. Она не виновата, что у меня не получается.

Все во мне кипело. Почему стоило нам начать хоть немного понимать друг друга, как мы все равно неизбежно оказывались в той же точке в наших отношениях?

Глаза Джейка полыхнули.

— Нет, я делаю это ради всех, кто сейчас рискует ради тебя. Ради этих занятий. Это ты, — он ткнул в мою сторону пальцем, — кто по-прежнему упрямо отказывается использовать то, что у тебя в крови.

Меня захлестнуло возмущение.

— Это не так…

— Это так, — Он выпрямился. — Поэтому у тебя ничего не получается. Поэтому твои друзья напрасно подвергают себя опасности. Поэтому все это, — он обвел пальцем нашу площадку, — зря.

Меня словно окатили ведром ледяной воды. Впервые он поставил мне это в вину. Но хуже было то, что в глубине души я знала, что он прав: несмотря на обещание, мой протест против них и против всего этого все еще был там, хотела я этого или нет.

Откуда он мог это узнать?

— Я никогда не просила быть частью всего этого, — отозвалась я, отступая.

— Может быть, — линия у его рта стала жестче. — Но другие думают иначе. Ты — символ. Ты нужна им. Больше, чем можешь себе представить.

У меня перехватило дыхание. Это то, что сказала мне Стефани Аттвуд в самом начале семестра и то, что я видела в глазах Уилла у него дома. И он — не единственный. После моего возвращения все в классе смотрели на меня с одной и той же смесью решимости и какого-то странного ожидания.

— Ты не имеешь права дальше от этого отказываться, — гневно закончил он.