На суше и на море - 1961

И вот мы едем на Копакабану. В окнах автобуса, как на экране цветного кино, меняются красочные кадры. Пышная, торжественная архитектура зданий, монументы полководцев, президентов, выдающихся деятелей Бразилии, с которыми связана ее четырехсотлетняя история, мрамор, бронза, великолепные цветники, газоны площадей и скверов придают городу какую-то особую парадность. Мы минуем аллею королевских пальм, поднявших на тридцатиметровую высоту живой мрамор стволов, и автобус, набирая скорость, с разгона влетает в черную пасть туннеля, одного из двух туннелей, пробитых в скалистом кряже Сьерра-до-Литорал. После яркого дневного света кажется, что мы очутились в подземном царстве. Светлое пятно выхода, и снова под колесами залитый солнцем бетон автострады. Дорога резко сворачивает вправо, и навстречу нам встает прозрачно-зеленая стена воды. Она медленно клонится вперед и обрушивается с грохотом, далеко разбрасывая веселые брызги. На мгновение затихшие волны стелются по песку и, мягко шурша, сползают назад, в океан. И снова, и снова дни, месяцы, годы, века звучит эта неумолчная песня волн. Это она отдавалась эхом в пустынных скалах, это она внушала священный трепет бесстрашным индейцам, выходившим на берег из тропических джунглей, это ей внимали первые колонисты, вглядываясь в туманный горизонт, за которым лежала их далекая родина. И сейчас такой же, как много веков назад, звучит этот извечный мотив. Давно уже нет седых кациков. И не скалы, не прибрежный лес, а гиганты-небоскребы равнодушно внимают ей, горделиво взирая на океан с высоты своих двадцати пяти этажей. Озаренные солнцем, они кажутся сотканными из стекла и воздуха, в которых растворяется грубая оболочка стен. Их легкие стройные формы кажутся естественной частью пейзажа. А под ногами струится загадочная мозаика набережной, словно граница, отделяющая природу от цивилизации.

Копакабана, Инанема, Леблон оторочены золотой парчой пляжей. Сейчас здесь пустынно, и редкие фигуры, растянувшиеся на песке, подставляют свои и без того смуглые тела лучам зимнего солнца. Впрочем, слово пустынно не совсем точно.

Шумную орду пловцов сменила малочисленная, но не менее шумная ватага футболистов. Поднимая тучи песка, они носятся по пляжу, ускользая от наката. Упругий мяч взмывает в воздух, стремительно катится вдоль самой кромки воды, приближаясь к импровизированным воротам из двух жердей, в которых, приготовившись к прыжку, согнулся вратарь. Там, дальше, видны еще ворота. Футболисты всех возрастов отдают дань самому увлекательному и любимому в Бразилии спорту.

Негр, продавец воздушных змеев, раскачиваясь в такт прибою, дремлет на складном стуле. Бумажные драконы расселись вокруг, привлекая покупателей пестрыми красками своего оперения. Мальчуганы, белые, кофейные, черные, улеглись рядом на песке и не сводят с них зачарованных глаз. Они согласны на любую жертву за счастье хотя бы раз отправить в полет любого, самого маленького, самого невзрачного из этих драконов. Но 500 крузейро! Об этом невозможно даже мечтать.

Двое молодых бразильцев, подняв руки, приветствуют нас. Они в темных трусах, белых майках и жокейских шапочках с большими квадратными козырьками. На майке и на шапочке красный крест. Это «местный ОСВОД». Хотя купальный сезон давно закрыт, они продолжают дежурить на пляже: мало ли что может случиться с сумасбродом иностранцем-туристом, надумавшим «зимой» окунуться в соблазнительную океанскую воду.

Впрочем, здесь, на Копакабане, сделано все в угоду тремстам тысячам его жителей и многочисленным иностранным гостям. Все, даже уступка строгим рио-де-жанейрским нравам, запрещающим появляться на улицах в коротких штанах-шортах, без галстука или босиком. Здесь вы спокойно можете расхаживать по набережной в купальном костюме, полуголым сидеть в кафе за бокалом ледяного коктейля. К вашим услугам в гостиницах даже специальный лифт «для мокрых». Лишь бы только вы были довольны и платили свои фунты, доллары и крузейро. Надо сказать, что подобная снисходительность к плавающим и загорающим не так уж бессмысленна. С каких пор открытый сарафан и короткие брюки — легкая гигиеничная одежда, придуманная человеком специально для отдыха, юга, — превратились на наших курортах чуть ли не в воплощение безнравственности. А не ханжество ли это?

Перед носом автобуса, как из-под земли, вырастает фигура полицейского. У него очень грозный вид, и по тому, как вдруг погрустнел наш веселый шофер, вытаскивая из кармана «права», ясно, что допущено какое-то серьезное нарушение. Против отеля «Копакабана» стоянка категорически запрещена. Назревает неприятность. Регулировщики всего мира непреклонны к нарушителям. И опять слово «русс» оказывает магическое действие. Тучи проясняются, и через секунду грозный полисмен фотографируется вместе с нами на фоне знака «стоянка запрещена».

Небоскребы кончились. Им на смену пришли виллы с портиками, колоннами, мавританскими башенками и лепными карнизами.