На суше и на море. 1971. Выпуск 11

В апреле 1783 года он высадился во Франции. Не для того, впрочем, чтобы отдохнуть после всех бед и неприятностей. Ныне опять пришла пора действий. Но каких? В Европе никто ни с кем не воевал. Вот и хорошо: такая обстановка может способствовать привлечению внимания монархов к белым пятнам на карте мира. Если уж и ныне ему не удастся серьезно заинтересовать кого-либо Мадагаскаром, то, видно, и впрямь не судьба…

Для начала Беневский пишет в Австрию Иосифу II. Тот дал барону бумагу с указанием строить на Мадагаскаре крепости, но не посулил никакой финансовой помощи. А без денег не стоило и затевать дела с какими-либо крепостями, барону ли было не знать… Относительно Франции он давно уже не питал иллюзий. Оставались только две страны, которые в состоянии были освоить столь грандиозное предприятие, — Англия и Россия. Но с Россией по известным причинам барон не хотел бы связываться.

Осенью 1783 года Беневский в Лондоне. Довольно быстро он завязал знакомства в высших правительственных сферах. Здесь много слышали о бароне. В журналах о нем печатали пространные статьи, особенно после того как из третьей кругосветной экспедиции возвратились корабли Кука. Правда, самого Кука уже не было в живых, но остался его отчет, содержащий и рассказ о встрече с Измайловым на острове Уналашке. Измайлов, понятно, много наговорил англичанам о неистовом бароне, высадившем его на необитаемый остров. Знали в Англии также о деятельности барона на Мадагаскаре. К его предложению отнеслись не без любопытства. Короче, он обрисовал все выгоды Мадагаскара — сырьевой, торговой и стратегической базы. Он гарантировал эти выгоды в обмен на поставки военного и прочего снаряжения, а также финансовые займы. Но отвергал при этом всякую мысль о диктате со стороны Англии. Нет, нет, мы и сами с усами! Мадагаскар должен быть суверенным. В результате переговоры зашли в тупик. Возможно, еще и потому, что англичан пока мало привлекало восточное побережье Африки.

Почти маниакальный в устремленности к цели, не понятый ни во Франции, ни в Австрии, ни в Англии, барон решает обратиться к частным лицам. Барон стал искать свободный капитал, который можно было бы вложить в такое предприятие, как освоение Мадагаскара. Но прежде он встретил своеобразную личность — Жана Магеллана^[20], потомка знаменитого португальского мореплавателя. Давно уже Магеллан оставил свое отечество и подвизался в Лондоне в качестве воспитателя юных аристократов. Здесь он стал известен как ученый.

Беневский обрадовался столь неожиданному и как бы даже знаменательному знакомству. Уже сама фамилия Магеллан звучала для барона сладкой музыкой. Под ее аккомпанемент мерещились ему каравеллы с косыми парусами, круто кренящиеся на борт, и ощущался в руках чуть подрагивающий штурвал.

Еще в Париже барон читал Франклину первые наброски мемуаров. Должно быть, Франклин дал ему те или иные советы. Магеллан же взялся способствовать публикации мемуаров. Ему не чужды были и торговые дела. Он сочувственно отнесся к идее цивилизации Мадагаскара, представлявшейся вполне осуществимой. Он готов был помочь барону собственным капиталом и обещал найти других компаньонов. Впрочем, заметил он, вряд ли следует ориентироваться в таком деле на Англию или Францию. Лучше связать свои надежды с только еще встающими на ноги, но весьма предприимчивыми янки.

14 апреля 1784 года барон навсегда покинул берега Европы. С ним ехали жена и ее юный брат Генский, товарищи по торговому союзу — все близкие ему люди. В кармане у барона лежали рекомендательные письма в лучшие торговые дома Америки.

В Балтиморе многие предприниматели пошли ему навстречу. Они и впрямь не прочь были основать торговый филиал на каком-либо из берегов Мадагаскара. Похоже, что капитал в тех местах способен обернуться сторицей. Оставалось только купить корабль, загрузить его товарами и продовольствием.

Итак, барон Мауриций Август Беневский, он же граф, генерал польской конфедерации, камчатский узник, почти кругосветный путешественник, король Мадагаскара, замечательный шахматист и автор забавных мемуаров, стоял на пороге последней, увы, трагической страницы своей биографии.

Последнее сражение барона

25 октября 1784 года барон вышел в море. Однако плавание началось под дурным знаком. Не успел его «Лэнтрэпид» отойти с полсотни миль, как поднялся жестокий шторм. Сусанну мучила морская болезнь. К тому же она ждала ребенка. Барон вынужден был повернуть назад. Сусанна решила больше не испытывать судьбу: она осталась в Америке.

Вскоре в Штаты возвратился престарелый Франклин. Обрадованная Сусанна тотчас написала ему письмо.

«Пребывание госпожи в Мериленде меня удивило, так как совершенно не представляю, что могло заставить ее приехать в Америку, — отвечал он. — Значит ли это, что господин Беневский решил остаться среди нас вместе с семьей? С госпожой он, либо госпожа его ждет? Если бы госпожа собралась приехать в Филадельфию, мне было бы весьма приятно увидеть ее с детьми».