На суше и на море - 1977

Мы пировали целых шесть дней, быков у меня было вдоволь для жертвоприношений и для еды. На седьмой день подняли якорь и покинули Крит. Дул попутный северный ветер, и мы полным ходом шли вперед, будто скользили по течению быстрой реки. Жизнь на кораблях шла своим чередом. Мы коротали время на палубах, предоставив ветру и рулевому держать курс. Больных не было. Через пять дней вошли в реку Египта и бросили якорь.

Оставив людей для охраны кораблей, я послал часть команды разузнать все, что можно. Но посланные мной люди, забыв обо всем, обуреваемые алчностью, бросились грабить селения, убивать мужчин, уводить в плен женщин и детей. Весть об этом достигла города. На заре, услышав крики и плач, горожане вступили в схватку с нами. Пешие и конные заполонили долину, засверкала медь доспехов. Мои люди не смогли отбиться. Зевс Громовержец наслал на них страх, в панике бежали они, и смерть была повсюду. Многие погибли, остальные попали в рабство».

Одиссей, желая остаться неузнанным, намеренно рассказывал о событиях, которые были столь повседневными в те времена, что у слушателя не могло возникнуть сомнений в их истинности. Да, пиратство — обычное явление в XIII–XI веках до н. э., когда торговля Микенского мира пришла в упадок. Таким оно было на заре истории.

Наше шаблонное представление о пиратах рисует нам смуглого, усатого негодяя во главе шайки головорезов, которые нападают на беззащитные купеческие суда, захватывают драгоценности, отбирают часть пленных для продажи в рабство, а остальных топят в море, заставляя идти с завязанными глазами навстречу верной гибели по доске, положенной на борт.

С этим типом пиратов (включая обычай расправы с несчастными пленниками) мир, как мы увидим, хорошо познакомился в более позднее время. Но история Одиссея свидетельствует, что в далеком прошлом пираты совершали набеги на прибрежные города, напоминая этим больше викингов X века, чем берберийских корсаров XVIII. Они нападали целыми флотилиями: команде одного корабля не по силам было разграбить даже деревушку. Добыча на берегу была несравненно богаче, чем на море. В городах пираты захватывали скот, разную утварь, ценные украшения, иногда изделия из золота и серебра, но в первую очередь женщин и детей. Их можно было выгодно продать на невольничьем рынке. Сам же набег не был слишком опасным предприятием, несмотря на его авантюризм и трудность возвращения на перегруженных судах. Проникнуть под покровом ночи в гавань, бесшумно работая веслами, обмотанными тряпками, тщательно, профессионально разведать все нужное, внезапно атаковать на заре и поспешно возвратиться на корабль, а потом еще несколько часов изнурительной работы веслами — и каждый оставшийся в живых морской разбойник становился намного богаче, чем был сутки назад. При нападении же на купеческие суда пиратам нередко случалось обнаруживать, что здесь нет других материальных ценностей, кроме строительного камня, леса или дешевой глиняной посуды. Да и для работорговцев молодые девушки и мальчики, которых можно было быстрее обучить домашней работе, чем бывалых матросов купеческих судов, представляли гораздо более заманчивый товар. Работорговля в ту эпоху была основой пиратства. Это относится и к последующим столетиям даже тогда, когда пиратам уже было чем поживиться на кораблях, груженных ценными товарами.

Любой город мог стать добычей этих разбойников. Разумеется, особенному риску подвергались богатые места. Хитроумный Одиссей не случайно избрал Египет ареной своей вымышленной истории. Страна фараонов уже не была реальной политической силой, но Великий Нил, ежегодно орошающий и оплодотворяющий земли, обеспечивал экономическое благоденствие страны; цветущие египетские селения притягивали алчные взоры пиратов. Даже в эпоху своего расцвета Египет подвергался набегам: в документах Тель эль-Амарна упоминается о разбое пиратов из Малой Азии.

Едва покинув Трою, по пути домой Одиссей и его спутники поддались искушению заняться грабежом, хотя их корабли были доверху нагружены награбленным добром. Повторяем, это считалось естественным в ту эпоху. Спустя пять веков греческий историк Тацит писал: «В древности греки и другие народы, жившие на побережье и на островах, начали заниматься пиратством, как только научились пересекать моря. Они нападали на города без крепостных стен и селения и грабили их. Разбой был их основным занятием: в те времена пиратство еще не клеймили позором, более того, эта профессия считалась почетной… Поэтому города на островах и материковом побережье строили, опасаясь пиратов, как можно дальше от моря».

Все, что мы говорим о жизни в этот период, — повсеместные «рейды» пиратов, испытания, выпавшие на долю купцов, слабость Древнего Египта — живо описано в одном из тех уникальных документов, которые время милостиво пощадило.