На суше и на море - 1977

Наконец Унуамон сдался и решил покинуть Библ. Менгебет уже покинул гавань, но египтянин нашел другой корабль, направляющийся в Египет. Он оплатил проезд, перевез на судно имущество и оставил там своего секретаря. Сам же задержался на берегу, ожидая ночи, чтобы под покровом темноты незаметно пронести в каюту свое сокровище — изваяние Амона. «Я ждал темноты, — пишет он, — надеясь, что с ее наступлением смогу пронести божество на корабль и ни один глаз не увидит его». Но тут произошло нечто неожиданное. Главный начальник в порту объявил, что Закарбаал ждет Унуамона к себе на следующее утро для беседы. Вполне понятно, что у египтянина закрались кое-какие подозрения. Унуамон пишет, что он так возразил начальнику: «Разве не ты приходил сюда каждое утро с приказом убраться прочь? А теперь ты требуешь, чтобы я остался. Корабль уйдет без меня, а потом ты снова прикажешь покинуть гавань?» Закарбаал на это обоснованное возражение приказал задержать корабль. Унуамон по-своему объясняет столь неожиданную перемену в отношении к нему царя Библа. Накануне вечером, когда Закарбаал совершал жертвоприношение, один из юношей в свите царя внезапно забился в припадке и пронзительно закричал: «Внесите бога сюда! Приведите пришельца, который привез его! Это Амон послал его из Египта и привел сюда». Так свидетельствует Унуамон, пытаясь этим доказать всесильную власть священного Амона, которая достигла даже царского двора в Библе. Но мы склонны предполагать, что причина здесь более существенная — некоторое количество серебра, захваченное известным нам способом и позвякивающее теперь в карманах Унуамона. Египтянин, как мы уже можем судить, был не таким человеком, чтобы во всем полагаться на бога Амона. Вряд ли он провел двадцать девять дней в гавани сложа руки. Однако припадок юноши мог быть также инсценирован Закарбаалом, чтобы завершить маленькую комедию, которую он разыгрывал четыре недели. Царь, как показали дальнейшие события, был весьма деловым человеком, обладавшим и чувством юмора, о чем Унуамон не подозревал. Царю хотелось сбить спесь с чванливого чужестранца. Несомненно царь получил истинное удовольствие, заставив Старшего Зала Храма Амона мучиться в неизвестности, ожидая решения своей судьбы. Поступив таким образом, Закарбаал мог также соблюсти, так сказать, протокольные требования по отношению к соседнему племени тжекер. Но царю было уже не до шуток, когда оказалось, что потенциальный заказчик собирается покинуть гавань. Поэтому-то Унуамон и был срочно вызван во дворец.