На суше и на море - 1977

В Древнем Египте и многих соседних странах писчим материалом служил папирус, который изготовлялся из стеблей одноименного травянистого растения, в изобилии покрывавшего берега Нила. Из сотен тысяч древнейших египетских манускриптов лишь считанные единицы сохранились до наших дней. Свитки папируса разрушаются под воздействием влаги. То, что хотя бы часть из них как-то сохранилась, объясняется удивительно сухим климатом Египта. Сотни, иногда тысячи лет лежали свитки в безводных песках, пока случайно их не находил феллах или археолог, производящий раскопки.

В начале нашего века египетские феллахи, разыскивая топливо, случайно откопали поврежденный временем свиток папируса; в конечном счете он попал в руки ученых. Часто папирусы не оправдывали их надежд, так как в них сообщались уже хорошо известные факты. Сколько горьких разочарований переживал археолог, когда вдруг обнаруживал, что прекрасно сохранившийся свиток, которым он с таким трудом завладел, не что иное, как еще одна копия «Илиады» или «Книги Мертвых» — египетской библии.

Однако на сей раз папирус оказался уникальным. Он содержал тщательно составленный отчет египетского жреца, по имени Унуамон, который примерно в XI веке до нашей эры был послан с поручением в сирийский город Библ. Эта сенсационная находка пролила свет на многое. Отчет Унуамона позволил в какой-то степени представить жизнь купца того времени.

Унуамон был родом из Фив на Верхнем Ниле и носил титул Старший Зала Храма Амона[5]. Видимо, он занимал высокий пост в культовой иерархии, так как именно ему было дано важное поручение.

Ежегодно в дни священного праздника в Фивах по Нилу проплывала барка с божеством Амоном. И, очевидно, появилась необходимость построить новую барку, но в Египте нет леса, дерево нужно было везти из другой страны. Знаменитые кедры Ливана тысячелетиями служили прекрасным материалом для этой цели. Верховный жрец Египта Херихор выбрал для столь ответственной миссии Унуамона.

В те времена Древний Египет переживал один из периодов упадка в своей многовековой истории. Страна даже не представляла собой единого государства. В Фивах, где жил Унуамон, правил Рамзес XI, которому подчинялся только Верхний Египет; в Танисе, небольшом городе в районе дельты, была резиденция царя Несубанебдеда, правившего Нижним Египтом. Поэтому Унуамон прежде всего спустился по Нилу и прибыл во дворец в Танисе, где представился царю и его жене Танетамон и заручился их помощью. Он привез рекомендательное письмо от Херихора, что служило своего рода верительными грамотами или паспортом, и был радушно принят царствующей четой. Правда, правители Нижнего Египта не расщедрились настолько, чтобы снарядить для Унуамона отдельный корабль, но устроили его на судно, направлявшееся в Сирию, и дали наказ капитану Менгебету оказывать особое внимание знатному пассажиру. 20 апреля, через пятнадцать дней после того, как Унуамон покинул Фивы, Менгебет приказал поднять якорь, и корабль поплыл вниз к устью реки, а затем, как пишет Унуамон, «спустился в Великое Сирийское море».

Первое время не было никаких происшествий, и, когда судно зашло в первый порт, казалось, удача будет сопутствовать Унуамону в его путешествии. Это был город Дор, несколько южнее Кармиля, где уже многие годы существовало поселение пиратов племени тжекер. Их предводитель Бедер поспешил отправить посланцу жрецов «50 хлебов, кувшин вина и часть бычьей туши». Унуамон, как сообщается в папирусе, не страдал недостатком самомнения и принял дары как должное. Он, возможно, искренне обрадовался вкусной еде. На судне вряд ли его потчевали чем-либо лучшим, чем сухари и сушеная рыба. К тому же есть основания полагать, что Унуамон, выросший на верхнем Ниле, вдали от моря, страдал морской болезнью с самого начала пути и не мог притронуться к пище, как только корабль вышел в открытое море. И вот на стоянке в порту — такой дар. Особенно желанным для путников оказалось вино; в Египте его было мало, да и качества невысокого. Сирия же издавна славилась своими винами.