На суше и на море - 1977

Князь Святослав и думать забыл о черной стреле. Не до того было. Неотложных дел накопилось невпроворот. Шутка ли: целая земля, равная по размерам доброй половине Руси, становилась под его руку! Из глухих заокских лесов, с неведомых вятичских речек Цны, Пры, Унжи, Колпи и иных многих приходили старейшины с данью и клятвами верности. Всех их нужно было принять честью, обласкать, условиться о числе воинов, которые пойдут с князем Святославом в весенний поход на Хазарию.

И свои воеводы отъезжали с конными ратями в разные концы Вятичской земли, и каждому нужно было указать, куда идти и как вершить дела.

Заботы, заботы… Святослав не сразу и вспомнил, о чем речь, когда однажды к нему пришел старейшина Смед и многозначительно сказал, что выполнил обещанное. Два угрюмых вятичских воина ввели в избу юношу в длинной белой рубахе, босого. Руки юноши были связаны за спиной сыромятным ремешком.

— Сей отрок из нашего рода, — пояснил старейшина. — Я обещал найти человека, который убил твоего воина. Это — он. Род выдает его головой за смертоубийство.

Князь Святослав, воевода Свенельд, Лют и телохранители-гридни, которые вошли следом за вятичами и встали вдоль стен, с любопытством разглядывали юношу, а тот, чувствуя их взгляды, держался прямо и гордо. Глаза у юноши были голубые-голубые, совсем такие же, как у князя Святослава, и в них не было страха — только тоскливая безнадежность. Видно, юноша примирился со своей горькой участью и был готов без мольбы принять любой, самый жестокий приговор…

Князю молодой вятич понравился. Святослав любил смелых людей и прощал за смелость многое. А тут еще к мимолетному расположению примешивался и дальновидный расчет. Святослав понял, что ему представился случай показать себя перед вятичами не только сильным, но И милосердным.

Правитель не должен быть излишне жестоким к людям, которые ему покорны. Жестокость порождает неверность, а разумная доброта — благодарность и ревность к княжеской службе… Но, подумав так и заранее решив, что помилует юношу, Святослав все же спросил с подчеркнутой суровостью:

— Верно ли, что ты убил воина?

Юноша молча кивнул головой. Старейшина Смед начал торопливо объяснять, снимая вину с остальных своих родичей:

— Он это, один он! На роде вины нет, только на нем! Род не поручал ему проливать кровь, а лишь следовать за твоим войском в отдалении…

— Зачем же ты пустил стрелу? — продолжал спрашивать князь. Юноша разлепил плотно сжатые губы и проговорил хрипло:

— Твое войско шло к капищу… Лесные завалы не задержали войско… Я хотел убить воеводу или другого знатного человека, чтобы войско остановилось…

— Но ты убил простого десятника!

— Я видел на нем серебряную гривну… Серебро носят только знатные люди…

Святослав вспомнил, как радовался десятник Кара, получив в награду серебряную гривну. Гривну, которая погубила его спустя несколько часов… Вспомнил и нахмурился. Тяжелое молчание повисло в избе. Люди ждали решения князя. Гридни уже двинулись к молодому вятичу, готовые схватить его по первому знаку. Но Святослав остановил их, заговорил медленно, как бы взвешивая каждое слово и раздумывая, на что решиться:

— Кровь за кровь… Есть такой обычай у славян… Но есть и другой, столь же древний — жизнь за жизнь… К какому обычаю склониться? Кровь за кровь или жизнь за жизнь?

Люди слушали, затаив дыхание и стараясь угадать, чем закончит князь свою речь-раздумье. Святослав продолжал:

— Сей отрок пролил кровь до объявления мира. Он не знал, с чем идет войско — с миром ли, с войной ли. Оттого вина его вполовину меньше…

Воевода Свенельд кивнул, соглашаясь:

— Да, то было до мира!

— Мне не нужно крови этого отрока, старейшина! — решительно закончил Святослав, повернувшись к Смеду. — Он должен заменить павшего воина, заняв его место в строю. Да! Да! Пусть будет так: жизнь за жизнь! Это будет справедливо!

— Это справедливо! — обрадованно поддержал Смед, разрезая ножом ремень, которым были связаны руки юноши. Потом добавил, строго посмотрев на него: — Отрок Алк! Служи князю Святославу верно, как служил своему роду!

— Но сможет ли сей млад заменить десятника? — усомнился Свенельд. — Кар был хорошим воином…

— Алк молод, но храбр и проворен, — вступился Смед в защиту своего родича. — Он скачет на коне, как прирожденный наездник. Он владеет луком не хуже охотников за рысями. Он понимает печенежский язык…

— Столь много достоинств у юного воина? — недоверчиво усмехнулся князь.

— Так испытай его! — предложил Смед.

— Испытай! Пусть покажет, что умеет! — заговорили дружинники.

И воевода Свенельд тоже сказал:

— Испытай!

Алка вывели за ограду, к длинной коновязи из березовых жердей, возле которой стояли кони дружины.

— Выбирай!

Алк неторопливо прошелся вдоль коновязи, повернул обратно и решительно указал на рослого гнедого жеребца, бешено взрывавшего копытами землю.

— Вот этот!

Дружинники переглянулись. Выбор юноши показался им неразумным. Гнедой жеребец, недавно купленный князем у печенегов, еще не был обучен ходить под седлом. Даже табунщики боялись его. Опытный Смед попытался отговорить юношу, но Святослав властно прервал: