На суше и на море - 1986

Балыбердин и Мысловский достали кинокамеру и фотоаппарат, сняли друг друга, саму вершину с торчащим из нее кусочком треноги, окружающую панораму, которую постепенно начали затягивать облака. Пора уходить вниз. «Не задерживайтесь, спускайтесь вниз скорее, спускайтесь, — торопил их из базового лагеря Евгений Тамм. — Потому что поздно будет, поздно. Дороги, боюсь, не найдете, не найдете дороги…»

15.15. Двойка начала спуск. Прошли несколько метров. Мысловский остановил напарника: «Что ты скажешь, когда приедешь домой? Ведь тебя спросят: камень привез?» Балыбердину эта мысль понравилась, и он набросал в рюкзак несколько килограммов известняка. Теперь скорее вниз. Светлого времени осталось немного.

15.40. Группа Иванова связалась с базой и узнала о выходе двойки на вершину. И без того хорошее настроение еще более улучшилось. (О падении в трещину Москальцова наверх не сообщали.) Добравшись до 8500, они расширили площадку, на которой стояла палатка, приготовили обед и с аппетитом уплетали суп харчо, закусывая его салом с сухарями. Все чувствовали себя превосходно (редкий случай на столь больших высотах) и не сомневались, что скоро в лагерь вернется передовая двойка.

16.00. В базовый лагерь спустилась с ледопада спасательная группа. Москальцов хорошо перенес транспортировку и чувствует себя неплохо. Опасения Орловского насчет перелома костей черепа, к счастью, не оправдались. По мнению доктора, опасаться за его жизнь нет оснований.

16.15. Прошел ровно час, как Балыбердин и Мысловский начали спуск с вершины. Поначалу, несмотря на вновь навалившуюся усталость, шли медленно, но спокойно. Вскоре облачность поднялась настолько, что они оказались словно в «молоке». Видимость ухудшилась. Пошел снег. Скалы стали скользкими и опасными. И без того медленный темп спуска вовсе замедлился. До наступления темноты оставалось не больше двух часов, а они прошли всего ничего. Сил с каждой минутой становилось все меньше и меньше. После некоторых раздумий решили сообщить руководству экспедиции, что находятся в аварийной ситуации и нуждаются в помощи товарищей.

16.45. Из раций в базовом и пятом лагерях, постоянно включенных на прием, послышался прерывистый голос Балыбердина:

— …Я думаю, что до 8500 мы не спустимся… Хотя бы вышли… навстречу… с кислородом, что ли… потому что… исключительно медленно… все происходит… Если есть возможность… горячий чай… и что-нибудь поесть…

— А где вы сейчас, Володя? Как далеко от вершины спустились? Как оцениваешь высоту? — спросил Тамм.

— Я оцениваю… 8800… — ответил Балыбердин.

— Володя, хорошо, мы что-нибудь сообразим… — вмешался в разговор из пятого лагеря Иванов, мгновенно оценив сложность ситуации: Мысловскому и Балыбердину грозит «холодная ночевка». Шанса «дотянуть» до утра на такой космической высоте и холоде без палатки и спальников практически нет…

Ночной штурм

16.50. После получения сообщения о вероятности «холодной ночевки» Балыбердина и Мысловского в пятом лагере начали готовиться к выходу. Было ясно, что пойдет двойка, поскольку кто-то должен остаться на подстраховке на 8500. Ясно и другое: эти двое почти наверняка лишатся шанса выйти на штурм Эвереста, израсходовав силы и кислород. Сергей Ефимов начал одеваться. Бершов и Туркевич настаивали, что идти вверх надо им: они давно ходят в одной связке, оба специалисты по скальным участкам и, следовательно, смогут двигаться быстрее. Их аргументы убеждали.

Бершов и Туркевич надели все теплые вещи, чтобы быть готовыми пробыть наверху всю ночь и даже, если придется, переночевать без спальников и палатки. Взяли «карманное питание» (изюм, инжир, орешки), фляги с горячим компотом, кошки для Мысловского, маску и редуктор для Балыбердина, медикаменты. Каждый положил в рюкзак по три кислородных баллона: по одному для застрявших на немыслимой высоте товарищей, по два… для себя. Они все же надеялись использовать свой последний шанс, если первая двойка сможет самостоятельно продолжить спуск. В базовый лагерь о варианте ночного восхождения решили не сообщать, чтобы не накалять и без того накаленные страсти. Если возможности выйти на штурм Эвереста не представится, они оставят баллоны там, где встретят передовую двойку. Кислородом тогда смогут воспользоваться следующие за ними Иванов и Ефимов.

17.30. Балыбердин и Мысловский продолжают путь вниз. На первой же крутой стенке Эдик, шедший первым в связке, ушел метров на тридцать левее маршрута. Володя никак не мог спуститься с нижней страховкой по заснеженным скалам и решил оставить тяжеленный рюкзак, набитый «трофеями» с Эвереста. (На следующее утро он искренне надеялся «сбегать» за ним. Ощущения расстояния и сложности пути стирались.)

18.00. Бершов и Туркевич покинули уютную и теплую палатку. Ефимов в последний момент успел сунуть им фонарь. Они быстро исчезли из поля зрения. На небе полная луна. Ветра почти нет. Погода на сей раз смилостивилась. Из нагрудного кармана ветрозащитной куртки Туркевича торчала антенна радиопередатчика, включенного на прием, чтобы постоянно слушать находящихся наверху товарищей.