На суше и на море - 1987

Наконец блесна извлечена из наполовину разорванной головы. Рыба перестала биться и лишь вздрагивала на испачканных кровью моих коленях. Но только часть этой крови была рыбья. Кровь сочилась и из ссадин на суставах пальцев, кожа на которых была содрана ударами катушки, бешено вращавшейся, когда я упустил ее. Кровь сочилась и из колотых ран на пальцах. Но это все были мелочи. Я облизал руки, даже не думая о них. Вот и сбылось! Вот я и поймал свою самую большую Рэ. Теперь мне уже некуда больше спешить. Незачем называть рыбу — «Рэ». Даже если я ничего подобного больше не поймаю — поездка, по крайней мере для меня, уже оправдалась, вряд ли я увижу еще что-то новое.

Я еще не знал тогда, что впереди нас ждало много неожиданностей. А пока я, уже спокойнее, передал большую, толстую, как бревно, щуку Саше: «На, посмотри, сынок, только не суй ей пальцы в рот. Ее зубы сделаны так, что даже у мертвой они словно засасывают внутрь твой пальчик».

— Мы будем делать из этой щуки уху, — сказал кто-то моим голосом с выражением неандертальца, принесшего хобот мамонта в пещеру, где оставались голодные женщины и дети.

— Вообще-то в этих местах местные жители не считают щуку за рыбу. Для них она вроде большой лягушки, — произнес вдруг Леня совсем нерадостно, яростно забросив страшно далеко свой спиннинг.

— Кстати, Саша, а где же твое весло? — И мы помчались догонять весло, уплывшее уже далеко-далеко.

— Выбирайте место для ночлега на левом берегу, а я еще поохочусь, — крикнул Леня нам вдогонку. И действительно, солнце уже клонилось к закату. Мы подплыли ближе к берегу, который и здесь представлял собой невысокий, метров пять, обрыв, а наверху виднелась высокая трава и редкие небольшие деревья. Но вот обрыв снизился в одном месте до пологого спуска к воде. По нему легко затащить наверх байдарки, не разгружая полностью их. А рядом прибитое к берегу огромное дерево с массой сухих сучьев.

— Готовый материал для костра. — Ия решительно направил лодку к берегу. Когда через час с лишним к берегу подплыла лодка Лени, наша байдарка была уже на берегу. Рядом стояла палатка, весело полыхал костер, а на примусе кипела уха. Оказалось, что и Леня не терял времени даром. Он привез с собой десяток рыбок величиной с большую селедку, но странной, не виданной мной формы.

— Она называется «чехонь», — сказал Леня.

— Раз у вас уже есть уха, хотя и из щуки, — сказал Леня, — чехонь мы зажарим.

Я еще не знал тогда, что жареная свежая чехонь — лакомство, которое пробовали немногие. Многого я еще не знал тогда, а поэтому отнесся к сообщению спокойно:

— Чехонь так чехонь. Жарить так жарить. Кстати, а почему ты сказал, что ты охотился, а не ловил ее?

И Леня рассказал мне, что, когда он смотрел в бинокль, он высматривал на воде такие места, на которых была заметна своеобразная рябь, что ли, и словно бы пар или пена у воды. Это были места, где стадо чехони напало на стадо мальков, плавающих у поверхности.

— Понимаешь, они в этот момент заняты тем, что глушат мальков ударами хвоста по воде, а потом хватают их. В этот момент они так увлечены, что забывают об осторожности, и к ним можно незаметно подплыть на байдарке и закинуть блесну даже в край пятна, где вода кипит от брызг, фонтанчиков и выскакивающей мелюзги. И если ты попадешь туда и сразу, не давая блесне утонуть, начнешь ее вытягивать, то почти наверняка кто-нибудь ее схватит. Тогда надо, чтобы не вспугнуть стаю, потихоньку отплыть в сторону, оттаскивая с собой добычу. Потом надо осторожно вытащить ее в лодку и снова подкрадываться за второй рыбой. Какая же это рыбная ловля? Это же охота. Она мне напоминает охоту на китов с гарпуном, только в миниатюре. Это состояние рыбы называется «бой». Я тебе рассказал про «бой» чехони. Но так же бьют и жереха. На жереха мы будем охотиться только на «бою».

В этот вечер мы закатили «рыбный пир». Подавались щучья уха, жареная чехонь, хлеб черноярский и мед волжский. Быстро, по-южному стемнело. Одно было плохо: невероятные полчища комаров напали на нас. Спасали лишь диметилфталат да дым костра. Непонятно даже было, чем же питалась вся эта армада до нас? Ведь вокруг никого не было. И вдруг мы поняли, что вокруг нас есть еще люди.

Надрывный звук мотора — и через минуту маленькая лодка с гоночными обводами уже уткнулась в песок, где мы вытаскивали байдарки. Из моторки вышел человек и быстро вошел в круг костра. Темные брюки заправлены в резиновые сапоги. Ковбойка, старенькая телогрейка. На голове кепка. Белобрысый, лет двадцати шести, худой, но, чувствуется, жилистый малый.

— Здравствуйте. Рыбнадзор. Кто такие? Что делаете? — спросил он довольно холодно, озираясь по сторонам. Мы рассказали, кто мы, откуда, как решили провести здесь отпуск, порыбачить и покупаться. Парень выслушал. Спросил вдруг: «Рыбу ловили?» Мы рассказали о нашей щуке и чехони, пригласили присоединиться к празднику первой рыбы.

— Нет, спасибо. Кстати, а вы тут на корявого случайно не собираетесь? — спросил парень подозрительно.

— Корявого? А что это такое? — в свою очередь спросил я.