На суше и на море - 1987

Итак, завесу таинственности, окружающую исчезновение клипера русского флота «Опричник», можно лишь приоткрыть, рассматривая немногие крупицы известных фактор и более или менее реальных предположений. Истинная же причина гибели корабля навсегда похоронена в океане.

Игорь Подколзин

В МОРЕ «ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ»

Очерк

Художник В. Родин　

Море поблескивало, словно осыпанное рыбьей чешуей. Из него всплывало солнце, и под его лучами холодный ночной туман превращался в воду, которая ручейками сбегала по черным бортам.

28 апреля 1921 года пароход Добровольного флота «Кишинев» отвалил от причала мыса Эгершельд во Владивостоке, вышел в бухту Золотой Рог и взял курс на Чифу. В вахтенном журнале значилось: кроме сорока двух человек команды на судне находятся восемьдесят шесть пассажиров-китайцев, два американца и сорок семь компрадоров — своего рода десятников, ведающих перевозкой грузов и рабочих.

На траверзе маяка Муравьева-Амурского повернули в Японское море. Команда и пассажиры занимались своими делами.

К вечеру засвежел норд-ост. Зарябила неоглядная ширь. От берегов Японии покатилась крутая, в белых пенистых барашках волна. Закачало.

Расположившиеся было на палубе со своим немудреным скарбом пассажиры засуетились, начали спускаться в душную, глубокую яму трюма, где и разлеглись вповалку на настилах из шершавых, неструганых досок.

Когда стемнело, низкие, дымчато-тревожные тучи разразились ливнем. Длинные струи захлестали по желтым облупленным надстройкам, забарабанили по палубе. Густая сырость перевалила через комингсы люков и поползла туда, где, прикрытые чем попало, прижавшись друг к другу, лежали люди.

Глухие удары волн сотрясали корпус. В твиндеке скрипело, ухало и переливалось. Стонали страдающие морской болезнью. Кислый запах грязной одежды и человеческих тел заполнил все уголки темного помещения.

На рассвете ветер стих, прекратился дождь. Потеплело.

Старший помощник капитана Александр Бочек, светловолосый, молодой, больше напоминающий учителя, чем моряка, заканчивал составление судовых документов.

В дверь настойчиво постучали.

— Да, да! Входите!

В каюту ввалился судовой врач Киселев. Задыхаясь, взволнованно выпалил:

— Беда, Сан Палыч! Чер-те что творится!

— Дух переведите. Бежали, что ли?

— Э-э!.. Бежал, летел — какая разница! Беда, понимаете ли, на судне.

— Да что случилось? Успокойтесь.

— Успокоишься тут на веки вечные.

— Да что с вами? Садитесь. Выпейте воды. — Старпом придвинул к врачу графин.

— Значит, так, — осушив стакан, сказал Киселев. — Такое дело…

Утром врач совершал обычный санитарный обход. Он медленно поднялся по трапу, щелчком швырнул за борт окурок. Тут же боязливо огляделся, помянув недобрым словом никчемные, как он считал, флотские порядки, запрещавшие выбрасывать что-либо за борт.

Внимание его привлекли два человека, одетых в застиранные синие хлопчатобумажные куртки. Они пытались втащить в ватерклозет беспомощно повисшего на их плечах товарища. Киселев неторопливо приблизился.

— Пьяный? — спросил он, покачиваясь с носков на каблуки, заложив руки за спину. — А может, опиума накурился?

— Нет, капитана, нет, — затараторили китайцы, стреляя глазами по сторонам. — Укачался мало-мало. Рвет его. Задыхается.

— Чего же вы его трясете, ему покой нужен. Ну-ка!

Киселев протянул руку и за подбородок повернул голову мужчины. На почерневшем остроскулом лице резко выделялись мутные глаза. Нижнюю, закушенную до крови губу покрывала розоватая пена.

— Да он болен! Ну-ка, положите его.

Китайцы опустили человека на палубу. Лекпом пощупал пульс — его не было.

— Он без сознания. У него шок. Эй, вахтенные!

К Киселеву подбежали матросы.

— В лазарет. Живо. Помогите им.

Больного отнесли вниз и уложили на покрытую простыней кушетку. Он почти не дышал. Судороги в дугу сгибали тело. Спустя полчаса он умер. Врач, сверив симптомы, установил диагноз — легочная чума…

Киселев сидел, беспомощно опустив руки. По вискам из-под фуражки бежали тонкие струйки.

— Почему сразу не доложили?

— Сомневался. Шутка ли, такая напасть. А вдруг не то. Чума вообще вещь дрянная, а уж на море… — Врач безнадежно развел руками.

— Кто еще знает о случившемся?

— Никто вроде бы, — неуверенно протянул лекпом, — разве санитар? Хотя вряд ли он понял, но кто ведает…

— Пойдемте к капитану. Самое главное, чтобы паники не было.

Но на маленьком судне трудно что-либо утаить. Переполох уже поднялся. Видно, сболтнул санитар с перепугу или из желания покрасоваться — дескать, вот мы с доктором что обнаружили. Страшная фраза «черная смерть» передавалась из уст в уста.

Труп и вещи умершего облили керосином и спустили за борт. Трюм продезинфицировали. Едко запахло карболкой. Капитан приказал изолировать приятеля чумного от прочих пассажиров и ежедневно проводить медицинское обследование.